— Так это же… это же замечательно! — её серые глаза загорелись надеждой. — Ты сможешь всем показать, на что ты способен! Ты же лучший!
— Настя, — я мягко прервал её, взяв за руку. Её ладонь была горячей, а мои пальцы — как льдышки. — Звонили из приёмной графа Всеволода Ярового.
Имя подействовало, как пощёчина. Сестра побледнела так, что веснушки на её носу стали похожи на тёмные кляксы. Губы задрожали, и она испуганно оглянулась, будто боялась, что нас кто-то подслушивает.
— Того самого?.. — прошептала она одними губами.
— Да, — твёрдо кивнул я. — Того самого. Похоже, я еду в гости. В гости к человеку, который, очень на то похоже, убил нашего отца.
* * *
За столом сидела Наталья Ташенко. Рядом с ней сидела Светлана Бодко — пробивная журналистка с губернского телеканала. Она примчалась по первому же моему звонку, и теперь в её глазах горел огонёк азарта. Она чуяла запах большой истории. А на экране ноутбука, который я пристроил на шаткой конструкции из поварских книг, висело лицо Максимилиана Доды. Он был у себя в шикарном столичном офисе, но его цепкий, проницательный взгляд создавал полное ощущение, что он сидит здесь, с нами.
Я не стал тянуть кота за хвост.
— Меня пригласили в Стрежнев. На конкурс поваров. Приглашение личное, от графа Ярового.
— Ну что ж, прекрасно, — хмыкнул Дода с экрана. — Отличный шанс показать себя на губернском уровне. Я помогу с организацией, дам пару контактов.
— Это ловушка, — спокойно сказал я.
Все в комнате замолчали. Даже Светлана перестала ёрзать.
— Конкурс — это просто предлог, ширма, — продолжил я. — Им не нужна моя победа. Им нужно вытащить меня из Зареченска. Здесь у меня есть вы. Есть фермеры, которые за меня горой. Есть простые люди, которые меня поддерживают. Здесь я что-то значу. А там, в Стрежневе, я буду никем. Чужаком. И они попытаются сделать со мной то, что не смогла сделать здесь Фатима Алиева. Варианта два. Либо меня попытаются купить, предложив что-то очень заманчивое. Либо, что мне кажется более вероятным, меня просто уничтожат. Тихо, профессионально и навсегда.
Наталья медленно кивнула.
— Что ты предлагаешь? Отказаться? Сказать, что заболел?
— Ни в коем случае, — я криво усмехнулся. — Отказаться — значит показать, что я испугался. Признать своё поражение ещё до начала боя. Нет. Я предлагаю сделать то, что я умею лучше всего. Я превращу их ловушку в свою сцену. Я поеду. Но я поеду не как ягнёнок, которого ведут на убой. А как волк, который сам пришёл в гости к другим волкам. И для этого мне понадобится ваша помощь.
Я посмотрел прямо на Светлану.
— Света, ты отвечаешь за шум. За информационный шум. Ты должна получить аккредитацию на этот их конкурс. А ещё сделать так, чтобы все камеры губернского телевидения смотрели только на меня. Я должен стать главной звездой этого шоу ещё до того, как оно начнётся. Каждый мой шаг, каждое слово, каждый приготовленный мной бутерброд должны быть на виду. Публичность — это мой бронежилет.
Журналистка хищно улыбнулась, её глаза заблестели.
— Игорь, считай, что это уже сделано. Я из этого занудного конкурса такой сериал сделаю, что вся губерния от экранов не отойдёт! «Простой парень из провинции бросает вызов столичным снобам!» Это же золотая жила!
Затем я повернулся к экрану ноутбука.
— Максимилиан Аркадьевич, мне нужна информация. Полное досье. На графа Всеволода Ярового и на его ближайшего партнёра, барона Аркадия Свечина. Мне нужно всё, что вы сможете нарыть. Официальные активы, теневые схемы, патенты на магические добавки, долги, враги, любовницы. Мне нужно знать, где они спят, что едят, какие у них слабости и чего они боятся по ночам.
Дода задумчиво побарабанил пальцами по полированной столешнице.
— Задачка не из простых, парень. Эти люди не хранят свои скелеты в шкафу. Они их закапывают очень глубоко. Но у меня есть пара хороших «библиотекарей», которые умеют копать. Посмотрим, что они смогут найти в своих архивах. Это будет стоить денег, но для тебя — сделаю.
И наконец я посмотрел на Наталью.
— Наталья, на вас остаётся наш тыл. Пока я буду в столице, вы здесь главная. Вы берёте на себя всё управление «Гильдией», все поставки, все финансы. И самое главное — оборону. Я на сто процентов уверен, что как только я уеду, люди Ярового или Фатимы снова попытаются ударить по нашим фермерам. Вы должны быть к этому готовы.
— Не волнуйся, Игорь, — холодно, но с ноткой уверенности в голосе, ответила она. — Мышь не проскочит. Твой тыл будет в полной безопасности. Ты иди и воюй свою войну, а мы здесь всё прикроем.
Глава 2
Я всегда думал, что для повара главное — это голова, руки и хороший нож. Ну, может, ещё сковородка правильная. Всё остальное — так, бантики. Но сейчас, пакуя в голове дорожную сумку для поездки в Стрежнев, я чувствовал себя… голым. Совершенно. Как будто меня выпихнули на сцену перед тысячей зрителей и забыли выдать штаны.
Мои ножи, моя куртка, мои рецепты — всё это было абсолютно бесполезно там, куда я ехал. Граф Яровой, барон Свечин… это были не те люди, которых можно впечатлить идеально прожаренным стейком. Их мир вращался по другим законам, и чтобы в нём хотя бы устоять на ногах, не говоря уже о том, чтобы победить, мне требовались совершенно другие инструменты. Не кухонные.
Мысль пришла сама собой, пока я бездумно мешал в котелке кашу для Насти. У меня было два козыря. Две совершенно разные колоды карт, которые я мог разыграть. Первая — это магия. Вторая — технология. Мой родной, понятный мир микросхем и аккумуляторов, в котором я разбирался куда лучше, чем в этих их амулетах и проклятиях. Значит, нужно было ставить на оба поля сразу.
Дождавшись, пока Настя уснёт, а весь Зареченск погрузится в тишину, я тихонько выскользнул из «Очага». Не через парадный вход, конечно, а через заднюю дверь, мимо мусорных баков. Улицы были пусты. Фонари лили на асфальт тусклый жёлтый свет, тени от домов казались длинными и живыми. Я шёл, стараясь держаться поближе к стенам, и постоянно оглядывался. Глупо, наверное. Кому я нужен посреди ночи? Но после всего, что случилось, паранойя стала моей второй натурой.
Путь мой вновь лежал в аптеку. К единственному человеку в этом городе, который, как мне подсказывала интуиция, смыслил в настоящей, природной магии. К Веронике Зефировой.
Дверь, разумеется, была заперта. Но я не стучал.