— Думаешь, отец передумает и решит задержать меня? — Вета скрестила руки на груди. — Или всех нас?
— После всего сказанного? — приподнял я бровь. — Вряд ли. Но могут найтись недоброжелатели. Среди излишне религиозных ополченцев, например. Побоятся связываться со мной и решат отыграться на вас.
Зана удивлённо моргнула, потом опасно прищурилась.
— Пусть только попробуют, — прошипела она.
— Месть будет интересной и захватывающей, однако предпочту вовсе до неё не доводить, — протянув руку, я положил её Зане на плечо и слегка сжал.
Негромко хмыкнув, она кивнула. Вета тихо вздохнула и тоже склонила голову.
— Надеюсь на твою совесть, Загрейн, — только и произнесла она, после чего направилась в сторону своего дома. — Увидимся утром, на кладбище.
— Пока-пока! — подпрыгнула Зана, широко улыбнувшись и помахав ей в спину.
Я направил за Ветой пять мух. Какое-то количество уже находилось возле дома старосты.
— Ладно, — посмотрел я на свою вторую боевую подругу, — попробуй хоть немного отдохнуть сегодня. Неизвестно, когда нам ещё представится такая возможность.
Мы обменялись ещё десятком слов, и я направился к себе. Предстояло очередное неприятное дело — общение с Энни и Себбом.
И снова возникло малодушное желание всё бросить и просто уйти. Исчезнуть в темноте. Но тянуть больше было нельзя. Нужно было идти домой. Домой. В дом Эландов. В дом Энни и Себба. В дом Ребиса, которого больше не было.
Я шёл медленно. Как будто оттягивал приговор. Сумерки сгустились. Безлунная ночь казалась маслянистой, скользкой и жирной. Под ногами хрустела земля, пересохшая и злая. Тьма глядела из-под крыш, из открытых сеней. Кто-то за мной наблюдал — я чувствовал прикосновение чужой Ауры. На какой-то миг меня это даже позабавило. После произошедшего в шахте, когда я выложился на все сто, Аура не просто стала сильнее, она… будто перешла на новый уровень. Теперь я мог ощущать чужой интерес к себе. Занимательно… уж не первый ли это шаг к сокрытию?
Сосредоточившись, я постарался отследить наблюдателя, но… некоторое время попыжившись, сообразил, что такой фокус мне всё ещё недоступен. Может, я недостаточно умел? Не хватает… м-м… тонкости? Или некой, не знаю, «плотности Ауры»? Всё-таки раньше я не мог ощутить того, что меня кто-то осознанно изучает, «просвечивает», а сейчас, надо же, чувствую!
Хмыкнув, заставил мошек, находящихся возле домов ополченцев, взлететь и подлететь к этим людям. Почему к ополченцам? Всё просто. Дуффа я исключил — Аура Наблюдения показала, что он как раз подходит к своему дому, где Вета общалась с матерью. Вряд ли он в такой момент решил сконцентрироваться не на дочери и предстоящем расставании, а на мне. Сатора Отье я исключил тем более — он пытался привести в себя свою супругу, Нару. Уверен, ему не до меня.
Леви? В этом просто нет смысла. Не вижу ни одной причины, зачем ему «просвечивать» меня.
Вета или Зана? Обе с родителями. Да и толку им меня изучать? Всю дорогу этим занимались.
Остаются ополченцы. Кто знает, вдруг кто-то из них готовит против меня какую-нибудь дрянь? Прикидывает, как будет атаковать или… Пф-ф, будто бы у него есть шансы!
Есть, конечно, но… Сука, а не плевать ли? Пусть смотрит.
С другой стороны, мне это не нравится.
Попытавшись закрыться, спрятаться от этого «взгляда», я, кажется, пошёл в совершенно иную степь, потому что подсознание в какой-то момент ощерилось своеобразными шипами, отчего чужой «взгляд» тут же отдёрнулся, а один из ополченцев, Далкон Бёрт, который в этот момент чистил оружие, негромко вскрикнул, бросив меч и схватившись за голову.
Мошки подлетели ближе, но мужик был жив — стонал, кряхтел, через несколько секунд поднялся на ноги, выматерился, пнул стул.
Моргнув, я остановился, радуясь мимолётной задержке, и постарался проанализировать случайно созданный трюк.
Интересно… Это я так любого могу поразить? А в бою? Если враг будет сосредоточен на мне, а я его этими… Шипами⁈
Далкон тем временем полностью восстановился и встал перед стеной собственного дома. Жены у него нет, умерла ещё год назад. Мужик стоял один и, видимо, думал. Как и я. Но Ауру ко мне более не тянул. Хорошо.
Очень хотелось тщательно изучить случайно созданный трюк. Попытаться его, не знаю, раскрыть. Попробовать на ком-то ещё. Надо будет попросить Зану «прощупать» меня, когда я снова создам эти защитные шипы.
— Сейчас не до этого, — посмотрел я на дом Эландов, стоящий в полусотне метров впереди.
Дверь у Энни скрипнула, как всегда. Удивительно, как я помнил этот звук. Странно: не дом, а клетка памяти. Я вошёл внутрь и ощутил привычный запах: воск, мука́, старая древесина. Будто ничего и не изменилось.
Они были внутри. Ждали.
Энни сидела на лавке, руки сцеплены в замóк, лицо каменное, глаза сухие, острые, как костяные иглы. Себб стоял у стены, прислонившись плечом. При моём появлении поднял глаза — и тут же отвёл. Я видел, как он напрягся.
Облизнув губы, я посмотрел на тётю, потом на брата, открыл было рот и… закрыл обратно. Я не знал, с чего начать. Мысли и речи, которые готовил по пути сюда, были отброшены новой придумкой, которую я уже про себя назвал «Шипы» и которая, как по мне, казалась куда более интересной и стóящей, чем обсуждение мёртвого парня.
Ребису уже не помочь, смысл теперь трепать языками?
Сука… никогда такое не любил.
— Вы уже знаете, — я постарался звучать не слишком раздражённо или обвиняюще. Не знаю, получилось ли. — Ребис погиб в горах.
Я не стал входить в комнату, замер в проходе.
Энни ничего не ответила, Себб шмыгнул носом, сжал губы, глядя в пол.
— Знаем, — тихо произнёс брат. — И Кероб тоже. Но его… его вы не принесли. А Реба — да. Это… ну… правильно, — он обернулся на мать, которая кивнула — медленно и спокойно.
— Милегер им занимается, — сказала она. — Завтра… на рассвете… — утерев рукой глаза, женщина не договорила, но этого и не требовалось.
Пауза. Тяжёлая, напряжённая. Я стоял, ощущая себя чужаком. Словно и не было этих лет, что я провёл в этом доме.
— Как это произошло? — спросила наконец Энни. Голос был ровный, слишком ровный.
Новых слёз тем не менее не было.
Поморщившись, я подумал, что можно было бы приукрасить случившееся, но… хех, этого даже делать не пришлось! Ребис и правда поступил как герой.
— Он спас нас всех, — произнёс я. — Когда к грайдийцам прибыло подкрепление, он убил сразу двоих каннибалов. И это будучи раненым! Разрубил их тем мечом, который даже после смерти