— Во всё время нашего с вами знакомства я не устаю поражаться работе вашей мысли, Александр Николаевич. Право слово, мне кажется, вы имеете некие задатки гения.
— Вы мне безбожно льстите. Кстати говоря. Вы упоминали, что я, в результате открытого источника, имею перспективы стать богатым человеком.
— Да-да, конечно, хорошо, что вы вспомнили.
— Право, случайно в голове мелькнуло.
— На месте уже несколько дней работают министерские маги.
— Многого ли удалось достичь?
— Пока не могут покончить с замерами силы источника. По предварительным данным — не меньше полутора тысяч Мережковских.
Я присвистнул, но абсолютно не вывалился из образа, потому что на моём месте, услышав такое, любой бы присвистнул. А иной, может, свистеть бы не стал, но выругался бы в порыве чувств всенепременно. Потому что полторы тысячи Мережковских — это не хухры-мухры.
Тут необходимо сделать отступление и объяснить, что магия — штука измеримая. Количественно (сколько магии содержится в маге единомоментно), качественно (какой силы воздействие способен оказать маг) и ещё по куче разных параметров. У каждого параметра есть своё наименование, но был один такой — князь Мережковский, который пару сотен лет назад вывел формулу для высчитывания некоей условной величины, характеризующей мага или источник магии усреднённым образом. Формула прижилась, а получаемую в результате единицу назвали Мережковским. Ну, есть Омы, Ньютоны, Джоули, в конце-то концов. А у нас — Мережковские. А что?
Один Мережковский — это примерно сила одного вялого бастарда, который толком ничего сделать не может, но зачем-то обладает предрасположенностью. Таких по земле ходит немало. Аристократы ведь тоже люди, любят погрешить, а вот признавать и исправлять свои ошибки — любят гораздо меньше.
Часто подобные граждане становятся донорами в распределителях. Там из них выкачивают столько силы, сколько получается (как правило, это как раз и есть один Мережковский) и заливают в некий условный магический аккумулятор. А потом, допустим, приходит Фёдор Игнатьевич, приносит амулет иллюзионной магии. Кладут этот амулет под аккумулятор, бах — и заряжен амулет. Иди дальше храни его на книжной полке, обманывай Порфириев Петровичей. С вас, пожалуйста, денежка. Да поболе, чем бездарю заплатили, куда как поболе.
Только, конечно, Фёдор Игнатьевич так не палится — он сам амулеты заряжает. Долго, муторно, но скрипит во имя конспирации.
За день-два магия восстанавливается в бездаре полностью. Деньги тоже заканчиваются, наступает похмелье. И бездарь вновь отправляется в распределитель.
Ну, ладно, не все так живут. Наверное. Кто-то, может, вовсе не идентифицирует себя как мага и работает на нормальной работе. Кого-то, может, отец признал — и выделил какой-то доход. Но возможность, тем не менее, есть.
И сетью таких вот распределителей в Белодолске заведует семья небезызвестных Аляльевых, чей отпрыск убедительно начал свою карьеру дон Жуана с обольщения дерева, а ныне на каждой перемене старательно помогает в библиотеке помощнице библиотекаря.
Впрочем, я отвлёкся. Итак, один Мережковский — это минимальная ёмкость одного амулета, либо браслета-накопителя. Пять-шесть Мережковских — это вполне себе среднестатистический маг. Десять — ну, это уникум, очень сильный. Такой системы, разумеется, вполне хватает, чтобы сортировать, отбирать студентов. Например, наша академия, на Пятницкой, считалась до недавних пор такой себе. Брала всех, кроме одномережковских. А вторая, на Побережной, конкурирующая, вечно крутила носом и набирала от трёх, а то и от четырёх Мережковских. Ну, либо по другим критериям. За ваши деньги, как говорится, можете хоть бобра к нам в аудиторию притащить. Обучим в лучшем виде.
В последнее время, к слову сказать, расстановка сил начала меняться. Во-первых, прошлогодняя красная революция Татьяны Соровской подняла котировки нашей академии в среде молодёжи, которая желала видеть своё будущее ярким и дерзким, а слепо идти дорогами пращуров совсем не хотела. Во-вторых, в академии появился я. С новым предметом, который обещает быть чрезвычайно востребованным. Ну и, не проработав месяца, уже стал знаменитостью национального масштаба. Фёдор Игнатьевич уверенно ждал на следующий год такого притока абитуриентов, что подумывал уже сам ужесточать ограничения. Скажем, от трёх Мережковских…
Но это всё скучные взрослые дела. Пусть их, тешатся несчастные люди, которые уже в силу возраста и общего ослабления ума не в состоянии увидеть лаву вместо пола. Все когда-нибудь такими будем, наверное. А я про Мережковских доскажу пока.
Потенциал источников магической энергии измерялся ровно в тех же единицах. Разумеется, тягаться с источником смысла нет никакого. Для сравнения: и рост человека, и высота горы измеряются в одних и тех же единицах, но человек всё же забирается на горы несколько чаще, чем горы на человека. О курганах не будем, грустное.
Ценными считаются источники от ста до пятисот Мережковских. Свыше пятисот — драгоценные. Свыше тысячи до сих пор толком и не находили. Китайцы о чём-то таком заявляли, но ни разу никого не пустили потрогать. Скрытные очень. В результате мнения о китайском источнике разделились на два лагеря. Первый: «Да, есть у них такой источник, лучше не связываться с китайцами» и второй: «Да врут они всё, нет у них никакого источника».
В общем, если у моего источника намеряли полторы тысячи, и это ещё не закончили — это уже не просто национальное значение. Это я уже, считай, в мировую историю вошёл. Дачник, который, копая картошку, наткнулся на золотую жилу, даже близко не такой везунчик, как я.
— А дальше что будет? — спросил я.
— Дальше, Александр Николаевич, есть свои плюсы и свои минусы. Начну, пожалуй, с последних. Учитывая масштаб явления, никто его в вашей собственности не оставит. Источник будет принадлежать государству. Перейдём, впрочем, к плюсам. Вам делать ничего не придётся совершенно.
— Это я люблю, а главное — умею в совершенстве. Продолжайте.
— Знал, что эта часть вам особенно понравится. Все работы произведут столичные специалисты. Источник обуздают, поставят накопители, выстроят… Не знаю, что-нибудь там выстроят, уж что решат. Может, и вовсе секретный объект. Но уж что охраняемая территория будет — это даже не переживайте. Она уже охраняемая.
— Люди, то есть, туда уже не вернутся?
— Какие люди? Ах, крестьяне? Ну, нет, это положительно невозможно. Впрочем, внакладе они не останутся. Крестьяне получат больше, чем потеряли.
— Радует.
— Вы, разумеется, получите ещё больше. Речь и о денежной сумме, называть которую я пока поостерегусь, и о доле в предприятии, которое будет устроено. С ежегодными выплатами дивидендов. Также, полагаю, титул, орден… В общем, можете считать