Ну, прям хоть курсы запускай «Как разбогатеть за 30 дней. Рабочие схемы, реальные юзкейсы». А с другой стороны, при таких-то перспективах, зачем мне курсы запускать?..
— Но не всё столь радужно, Александр Николаевич.
— Ещё минусы?
— Не минусы, а, скажем так, нюансы. Вами заинтересовались и с ещё одного ракурса — вашей профессиональной деятельности. Будьте готовы к тому, что будут появляться люди и задавать вопросы.
— К этому всегда готов.
Я помолчал. Хотелось спросить, когда конкретно дадут деньги, но я понимал, что вопрос этот суетный и неприличный, аристократу о таких вещах тревожиться не подобает. Поэтому я спросил иное, резко изменив направление разговора:
— Дмитриев-то как? Порфирий Петрович.
Серебряков тут же помрачнел, и даже гриб поник у него, купно с опустившимся запястьем.
— Дурно Дмитриев. Запил основательно, со службы вовсе попёрли. Сегодня утром, вообразите, заявился вплоть до того, что босиком. И заявлял, что никому не должно быть дела, в каком виде человек на скверной работе присутствует. Спасибо, мол, что присутствует. Ну, вот, освободили его от необходимости присутствовать.
— А он?
— Дальше пьёт. Господь с ним уже совершенно. Сам себя человек похоронил.
— Не без вашего участия, прямо скажем.
— Иные люди, Александр Николаевич, когда наверху сидят — других губят, а как упадут — себя. Пусть уж лучше себя.
— Ну… В чём-то вы правы. Однако можно же поставить человека на такое место, где он других не погубит, да и сам не убьётся.
— Есть ли у нас с вами время всё это пробовать да испытывать? У меня вот должностей отнюдь не две повозки на примете, да и у вас, полагаю, тоже. Пропьёт все деньги — наймётся дворником.
— Или грабить-воровать пойдёт.
— Или так, да. А всё-таки жаль, что не знатного рода. Вызвал бы его — да и дело с концом. Кажется, Татьяна?
Серебряков встал, я тоже поднялся, увидев бредущую между сосен тень сложных очертаний. Оказалась и вправду Танька с Даринкой на руках. Обе мокрые, замёрзшие, зубами стучат. Я поспешно сунул Татьяне принесённую с собой сумку, протянул махровые полотенца. После чего мы с Серебряковым деликатно отвернулись и вовсе отошли на безопасное расстояние, предоставив дамам переоблачиться в сухое. Обычно-то детей к Хранителям летом носят. Но у нас уж больно ситуация экстренная. До лета наш Wunderkind, чего доброго, Белодолск спалит.
— Отвратительна осень в этих широтах, — поёжился Серебряков. — Зиму, впрочем, тоже не люблю. Не желаете ли махнуть куда-нибудь на юга?
— Отчего же? Давно махнул рукой. Впрочем, теперь, с изменением финансовой ситуации, ваше предложение можно и рассмотреть.
— Рассмотрите-рассмотрите. Есть на нашей планете, к слову говоря, и такие места, где зимой — лето.
В голосе и глазах Серебрякова уже отчётливо читалась тоска по дальним странствиям. Чую, недолго он тут просидит. Сейчас бал закончится — и свинтит Вадим Игоревич далеко и надёжно, нести культуру и просвещение очаровательным туземкам.
— Уже можно! — крикнула Таня, и мы вернулись к костру.
Даринка всё ещё дрожала, Танька обняла её. Костёр загорелся ярче прежнего — поддала рыжая.
— Ну как сходили? — полюбопытствовал я.
— Распрекрасно! — фыркнула Танька, но тут же опомнилась, что с нами её жених, и сменила тон: — Инициация прошла. Удивительно там. Озеро такое красивое… А Хранительницы я поначалу испугалась. Прямо как призрак с картинки.
Это Танька потому плетёт, что, по легенде, она всё это дело в осознанном возрасте впервые увидела. Не говорить же при Серебрякове: «Да всё как в прошлый раз, когда сначала я тебя на спине тащила, а потом ты меня. Ну, помнишь, в ту ночь я ещё к тебе приставать у камина пыталась, а потом уснула неприставшей».
Серебряков, кстати говоря, с нами увязался вообще случайно. Зашёл в гости и попал аккурат на обсуждение проблемы Дарины. Проникся нашим путём решения, но заключил, что, с его точки зрения, было бы опрометчиво позволять невесте компрометировать себя ночью в компании мужчины, пусть и родственника. Другой разговор, если мужчин будет двое, один из которых — он сам. Тогда, в случае чего, любого брехуна сможет без разговоров отоварить перчаткой по лицу, не утруждаясь мучительными расследованиями. На том и порешили.
Тому, что Серебряков сам открыто назвал рыжую невестой, никто как будто не удивился, да и вообще этого никак не отметили. Мол, Таньку хоть горшком обзови, только под кровать на ночь не ставь.
— Значит, будет в нашем царстве-государстве ещё один сильный стихийный маг? — весело спросил Серебряков, пытаясь неумело заигрывать с Даринкой.
Та его проигнорировала, как дети умеют игнорировать неуклюжих взрослых, пытающихся с ними подружиться, сами не зная, для чего. А вот Танька ответила:
— Не будет. Дариночка у нас — боевой энергетический маг. Вот как.
Глава 30
Даринкина судьба
Новость о даринкиной инициации огорошила всех. В первую очередь тех, кто наблюдал её успехи с магией огня. Но тут всё объяснилось просто: как я уже говорил, огонь из всех стихий — самая простая штука. И, коль скоро уж малолетний маг чувствует в себе некие силы, с огнём ему подружиться проще всего. Но это ровным счётом ничего не говорит о природе дара. Может вовсе анималист получиться или метаморф.
Зачем единорог вдохнул в девочку потенциал боевого энергетического мага — это, наверное, мог бы объяснить лишь единорог, но он воздержался от комментариев. Пришлось как-то выкручиваться нам. Вернее, мне. Родители Даринки таки добрались на следующий день до дома Соровских. Пришли не с претензиями, а исключительно проведать дочь и разобраться окончательно в ситуации.
— Так это что же… — Мама Даринки в ужасе поднесла ко рту ладони. — Это Дариночку заберут у нас?
— Да не можно же так… — пробормотал Кузьма, отец. — Какой…
— Никто её у вас сейчас забирать не будет, — с мягкой улыбкой объяснял я. — Штука вот какая. Боевые энергетики в обязательном порядке приносят присягу, становятся военнообязанными.
— Да какой же из Дариночки воин!
— Эк ведь — да! Какой?
— Сейчас — разумеется, никакой. Лет до двенадцати-тринадцати вы от неё и вовсе никакой магии не увидите, а потом может уже начаться всякое. В шестнадцать — двери академии для неё открыты. Семь лет обучения. В двадцать три года, уже взрослой девушкой, Дарина поступит на государственную службу. Отмарширует срочную, потом — по желанию, по обстоятельствам. Уволится в запас и займётся гражданскими делами, без магии, ну, либо продолжит по военной части. Да не переживайте вы! Даже на службе она будет в тепле и сытости, в офицерском чине.
— Так ведь воевать же