Лейла задумчиво кивнула.
— А во-вторых, пройдешь там медицинскую экспертизу. — Лейла дернулась, и я пояснил: — Это не больно, не бойся.
— А зачем? Я не хочу!
— Ты помнишь, как говорила, что я тебе жизнь спас и ты для меня готова на все? — безжалостно напомнил я. Лейла чуть обиженно кивнула, и я как можно мягче пояснил: — Это нужно и тебе, и мне. Если у нас на руках будут документы, подтверждающие, что я провел операцию правильно и на самом деле спас тебя, у меня появится шанс вернуться в медицину.
Лейла поняла и просияла:
— Конечно, я сделаю это! — Затем нерешительно посмотрела на меня и прикусила губу. — А меня туда пустят? Что я им скажу? Ведь у меня даже паспорта с собой нет. Все в больнице осталось.
— Не беспокойся. Там тебя встретит один человек. Хороший человек. Его зовут Артур Давидович Караяннис. Он мой адвокат. Слушайся его, он плохого не посоветует.
— Осталось доехать, — вздохнула Лейла.
— И за это не беспокойся, — ответил я.
Достав телефон, я позвонил Владимиру.
Глава 20
Только-только я разобрался с важными делами, отправил Лейлу в Москву, созвонившись с Караяннисом и Владимиром, отбарабанил массаж послеобеденных клиенток, как примерно на полдороге к дому мне позвонил Чингиз.
— Алло, Серый, здравствуйте, — уважительно сказал он.
Тон его я отметил сразу. Любопытно, что даже после того, как я поставил правильный диагноз Михалычу и отправил его на операцию, он лучше ко мне относиться не стал. А после Гвоздя все довольно резко изменилось. Может быть, потому что он видел, в каких условиях я латал его товарища.
Как бы там ни было, сейчас он разговаривал со мной даже не как с равным. В его голосе нет-нет да и проскальзывали заискивающие нотки.
— Слушаю, — сказал я.
— Ты это… — начал Чина и, зная, что я люблю конкретику, сразу поправился: — Глянешь Гвоздя?
— Конечно. Планировал вернуться, перекусить и звонить тебе.
— Слушай, тут это!.. — воскликнул Чина. — Давай мы тебя сейчас заберем, а куснуть ты и у нас сможешь. У Михалыча знаешь какой крутой ресторан тут есть! Закачаешься!
— Какой? — вырвалось у меня.
— Увидишь, — усмехнулся Чина. — Ты где?
Покрутив головой, я объяснил, и он категорично потребовал:
— Стой там, Серый, ща Кисель тебя подхватит.
Я содрогнулся. Зная специфику вождения Киселя, я уже предвкушал весь тот спектр адреналиновых ощущений, какой бывает на самых страшных американских горках. Ну, или при прыжке с парашютом. Я прыгал, знаю. Хотя с парашютом даже безопаснее, чем с этим Спиди-гонщиком.
Но деваться было некуда.
Буквально минут через семь меня забрал Кисель и практически телепортировал до знакомого ангара. Во всяком случае, ощущение у меня еще минут десять было именно таким.
Гвоздя в прошлый раз под моим руководством перенесли в более подходящую комнатушку. Главное, она была теплой, светлой, и там имелось окно для доступа свежего воздуха.
Когда я вошел, Гвоздь спал. Дыхание его было ровное. Я первым делом наклонился к дренажам — водяной затвор работал, пузырьков не было, уровень жидкости стоял ровно. По трубкам за ночь стекло совсем немного темной крови, без свежей примеси.
Рядом с ним на стуле, скрючившись, сидела Зойка. Она дремала. При моем появлении чуть ли не подскочила.
— Тихо! — Я приложил палец к губам.
Она кивнула и все время следила за моими движениями огромными благодарными глазами.
Я потрогал его лоб. Холодный. Ни жара, ни озноба — для вторых суток после такой травмы это был редкий, но очень хороший признак. После двух пневмотораксов и такой кровопотери выживают нечасто. Учитывая, что я достал из него две пули и буквально залатал его в полевых условиях, Гвоздю определенно везло.
Проверив повязки, я сменил одну из них. Остальные были сухими, без запаха и пропитывания — трогать их без показаний было бы глупо. Сменю завтра, если не появится признаков инфекции.
Кроме того, я положил рядом на столике таблетки антибиотика и на листке написал точное время приема — пропускать было нельзя. Затем сделал обезболивающий укол в щадящей дозе, поскольку давление у него все еще было на грани, и вышел из комнаты.
Там меня уже ждал Чингиз.
— Ну, что там? — спросил он, и в его голосе было нешуточное беспокойство.
— Восстановление идет нормально, — пояснил я. — Но пока еще рано что-либо говорить.
— Спасибо! — Чингиз от души пожал мне руку. — Теперь поехали перекусим.
— Погоди, а лекцию про БАДы я когда читать им буду?
— Так это долго, — удивился Чина и почесал бритый затылок. — А там уже столы накрыли, нас только ждут.
— Нас? — удивился я.
— Ну да, — кивнул он. — Тебя и меня. Столы накрыли, баньку протопили, веники запарили, девок самых сисястых вызвали. Водочка в холодильнике стынет. Только нас ждут.
— Нет, Чингиз, — покачал головой я, — я, во-первых, не пью. Вообще не пью. Считай, завязал. Во-вторых, я эти дни плохо отдыхал. Да ты и сам знаешь. А завтра снова тяжелый день. Мне очень нужно поспать. Я думал, что мы просто заедем куда-то, поедим и все. А в баню я не поеду. Не обижайся, но не поеду. Кроме того, мне еще и нельзя пить. Вдруг Гвоздю плохо станет, а я на бровях.
Чингиз явно расстроился, но на мои аргументы согласно кивнул.
Уже хорошо. Кажется, контакт у нас потихоньку налаживается.
— А теперь давай пойдем к твоим пацанам, и я в двух словах им расскажу о пользе БАДов. Или могу записать короткое видеообращение. Но лучше очно. Вдруг вопросы возникнут.
Чингиз кивнул, набрал по телефону номер и что-то отрывисто рыкнул туда.
— Поехали! — сказал он.
— Куда? — начал потихоньку закипать я. — Я же сказал, что в баню я не поеду…
— К пацанам, — пояснил Чина. — Они соберутся в другом ангаре. Вот и двинешь речь.
— За рулем опять Кисель? — обреченно спросил я.
— Не боись! — хохотнул Чина. — За рулем Витек. Довезет как огурчика. В пупырышках…
И расхохотался над собственной шуткой.
А я скривился — казанский Доминик Торетто был не сильно лучше.
В общем, Витек нас тоже телепортировал.
Мы вошли