Мы разбежались, она сохранила моего ребенка, растила его одна, и только за это я не хочу ворошить прошлые обиды, в которых, как водится, было много пустяков и банального недопонимания.
Есть более важные вещи и… более вкусные.
Как поцелуй, который длится и длится.…
Кажется, целую вечность.…
Рената застыла и будто отталкивает меня, но ее руки оплетают шею, и я чувствую, как она сама пропадает в вихре ощущений.
Губы, язык, постукивание зубов.…
Давно забытый вкус.
Новый.
Ее талия, грудь, попа…
Черт, моим рукам стоило бы держаться на месте, но… я не в силах остановить эти блуждания.
Потому что мысленно постоянно с ней и уже задолбался гонять в кулаке до мозолей.
Иного пока и не светит или….
Прижимаюсь крепче, Рената извивается и дрожит, ощутив касание эрекции. Я сам едва держусь, трусь об нее бедрами провокационно, прижимаю ее к себе крепче.
Пьянею от ее реакции и борьбы самой с собой!
Как она старается не вестись и проигрывает.
Стоит признать, в проигравших — мы оба.
Проигрываем чувствам, которые не остыли, вспыхнули с новой силой, подкрепленные обстоятельствами.
Теперь я чувствую между нами особую, крепкую связь.
Тимурка.… Наш сын.…
Ниточка, которая тянется от одного сердца к другому, и посередине завязана крепким узелком.
Мы синхронно разрываем поцелуй в поисках кислорода и тяжело дышим.
Смотрим друг на друга. Я — сверху вниз, она — чуть задрав лицо ко мне.
Красивая, просто, вынос башки.
Зацелованная такая, губки припухли, блеск…
Глаза затуманенные.
Я бы сказал, нас двоих занесло.
Наклоняюсь ещё за одним поцелуем, успев прихватить ее губу, прежде чем она тихо выдыхает:
— Не стоит.
Впрочем, говорит это очень неуверенно, и потому я, посчитав, что имею полное моральное право продолжить, делаю именно это — целую ее снова, поглаживая по попе.
Ничего не могу с собой поделать.
Меня к ней тянет.
Этот срыв в губительно-страстный поцелуй — не по плану, я все-таки поспешил, воля оказалась не так сильна.
Да, я переоценил свою выдержку.
Замкнутое пространство для нас, ее всплеск, мой ответ — искра.…
Бахнуло и теперь не разлепиться…
За спиной — какие-то шорохи.
Рената реагирует быстрее, выбравшись из-под поцелуя, и немного детским жестом вытирает рот.
За нами стоит Тимур, раскрыв рот. В руках — какой-то жуткий и одновременно смешной монстрик, которого он, очевидно, хотел показать мне или маме.
— Тимур, давай мы с тобой немного погуляем.
— Я все видел! — заявляет он.
Рената делает вид, будто ничего не произошло, воркует с ним. Тогда он упрямится:
— Я все видел! — целует ее в щечку. — Вы делали вот так… но до-оо--олго-до-о-о-олго!
— Да, — киваю я, подмигнув ему.
— Нет! — отрицает Рената.
— Я видел!
— Да, ты верно увидел. Я целовал твою маму. Потому что не хочу быть ей другом… Хочу быть любимым, это немного другое.
— Спартак.… — предупреждает меня покрасневшая Рената.
Но я.… да к черту!
Сгорел сарай, гори и хата. Выдержка не моя сильная сторона, а я и так держался, сколько мог, был таким покладистым, до тошноты!
— Хочу быть для тебя папой, — говорю ему.
Тимур аж взвизгнул от радости.
— Только решение за твоей мамой, — говорю я, посмотрев на Ренату.
Кажется, она готова меня убить.
Точно расстреливает взглядами.
Одним за другим, в грудную клетку, пресс, чуть ниже.… О….. Она точно заметила, как у меня крепко встал.
Потом — контрольный — в голову.
Убит наповал. Сражен… любовью и добит головокружительным поцелуем.
А вот не надо быть такой сладкой и вредной колючкой!
— Тимур, об этом мы поговорим позднее.
Рената уводит его в комнату, они там мило шушукаются, играют.
Домик небольшой, я сижу в гостиной и прислушиваюсь ко всему, что происходит, улыбаюсь… обтекая от счастья, которое перспективами меня просто оглушило и ослепило.
Я готов… Взять на себя ответственность за их жизни.
Главное, чтобы Рената была готова сделать ответный шаг.
— Ты все ещё здесь? — внезапно прозвучал ее голос.
Встрепенулся. Оглянулся. Тихо.…
— Тимур заснул. И ты… Ты все это время был здесь?!
Кажется, я тоже чутка подремал, размечтавшись.
— Да, я здесь.
— Потому что.… — в глазах Ренаты вспыхивает догадка. — Ты поселил нас в один домик?!
Глава 28
Спартак
Рената смотрит на меня с негодованием.
— Только не говори, что ты это сделал! Ты решил, что мы все выходные проживем под одной крышей? На глазах у всех сотрудников? Которые и без того уже косо на меня смотрят, потому что Тимур на тебя похож!
— Да, я решил, что мы поживем здесь. Места на всех хватит.
— Ты совсем сошел с ума! Так открыто демонстрировать связь, которая между нами была в прошлом…. Нет…. Ну уж нет…. Выметайся!
— Послушай.
— Уходи! Или это сделаем мы! — требует воинственно. — Мы уедем.
— Черта с два.
Эти истерики на пустом месте меня задолбали.
— Я понимаю твои опасения, но неужели нельзя реагировать немного спокойнее? Хотя бы попытать не кричать!
— Ничего ты не понимаешь. Ни-че-го!
— Ну да, куда мне, тупому и эгоистичному чурбану, да?! — рычу.
— Я этого не говорила, — стушевалась Рената.
— Ты всем своим видом это показываешься. Каждым взглядом говоришь, какого на самом деле мнения обо мне! Я терплю, понимая, что мое прошлое поверхностное отношение сыграло против меня самого. Но неужели ты не видишь, как я изменился? Неужели незаметно, как я стараюсь? Несколько месяцев, блин! Я задолбался быть милым мальчиком для битья, на котором ты вымещаешь все свои страхи и обиды. Я, блин, мужик, который знает, чего он хочет! И это — ты!
— Хочешь меня?!
— Да, хочу. Хочу тебя.… Хочу семью! С тобой и сынишкой! — заявляю прямо.
В глазах Ренаты вспыхивает огонек, который она гасит усилием воли.