– Пап, мы пойдем сегодня в школу?
В этот момент в дверь позвонили. Луи решила, что это врач, и побежала открывать. Но на пороге стояла брюнетка средних лет с проседью в волосах, одутловатым добродушным лицом и карими глазами. На ней было шелковое платье в крапинку, на голове – нарядная соломенная шляпка. Луи не сразу узнала ее, но потом сообразила, что это учительница Томми, мисс Уилсон. Вид у той был смущенный.
– Мама дома? – чопорно осведомилась мисс Уилсон.
– Нет, – ответила Луи. – Вернее… она нездорова.
– Как жаль, – продолжал учительница тем же чопорным тоном. – Вчера я пыталась ей дозвониться и в субботу тоже, но все выходные ее не было дома или она не отвечала на мои звонки. У меня к ней очень важное дело.
– Что там такое? Что там? – раздраженно крикнул Сэм. – В чем дело? Вам лучше уйти. У нас здесь беда.
– Я мисс Уилсон, учительница Томми, – представилась женщина. – Я работаю в школе. Мне необходимо переговорить с миссис Поллит по поводу денег.
Сэм недоуменно смотрел на нее, и учительнице пришлось объяснять ему, что дело у нее серьезное, что ей срочно нужны деньги.
– Деньги? Какие деньги? – Сэм по-прежнему ничего не понимал.
– Мне нужны деньги, рояль мне ни к чему, – взволнованно затараторила мисс Уилсон. – Что я будут делать с роялем? Я приняла его в залог. Мне жаль, что она заболела. Я очень вам сочувствую. Она хорошая женщина, я знаю. Миссис Поллит мне очень симпатична. Я отношусь к ней с большим уважением. Но сейчас мне нужно сделать ряд платежей, налоги очень высокие…
– Миссис Уилсон, – перебил ее Сэм, – не могли бы вы зайти в другой раз? С миссис Поллит произошел несчастный случай. Даже не знаю, выживет ли она. – И он разрыдался.
– О! – воскликнула учительница. – О! О нет! О, я не хотела… эти деньги… я как-нибудь справлюсь. Но когда мне к вам прийти? Я ни за что не стала бы ее беспокоить, но… – Она вдруг тоже расплакалась и попросила стакан воды. Им пришлось провести мисс Уилсон в гостиную, вокруг нее стали собираться дети. Всхлипывая, утирая слезы, то и дело прикладываясь к стакану с водой, она сбивчиво поведала им, что дала Хенни в долг сто долларов под шесть процентов и под залог рояля, хотя и понимала, что ей вряд ли удастся продать рояль, ведь сейчас все гоняются за обычными фортепиано. Согласилась ссудить ей деньги лишь потому, что Хенни была невесткой мисс Джозефины Поллит, а она замечательная женщина, да и мистера Поллита все знают. Но теперь ей сказали, что миссис Поллит заняла деньги и у учительницы двойняшек, и у учительницы Эрни, а потом пришла в школу и заняла пятнадцать долларов на одежду у учительницы Луи, и вот теперь она узнала о мистере Ломасне, а это страшный человек, гнусный ростовщик, который ссудит вам пятьдесят долларов, и вы будете должны ему всю жизнь, и еще бог знает что; она боится, что больше не увидит своих денег. Сама она не богата, причитала мисс Уилсон, но не жалеет, что одолжила сто долларов миссис Поллит: ведь та – хорошая женщина, хорошая супруга и мать, но ей самой нужны эти деньги, на ее иждивении престарелые родители. Мисс Уилсон залилась горькими слезами, и слов ее было уже не разобрать.
В этот момент прибыл врач. Преисполненная сострадания, мисс Уилсон терпеливо ждала, что скажет доктор, и, когда услышала, что мисс Поллит скончалась, издала истошный вопль и обняла Томми, приговаривая:
– Бедное несчастное дитя! Какой кошмар! Как же теперь будет без нее бедный малютка?
Наконец она собралась уходить, но в дверях остановилась и, тушуясь, тихо спросила у Луи, как та думает, вернут ли ей деньги.
– Мне так стыдно, дорогая, но я ведь и сама женщина бедная, правда, кое-как перебиваюсь, – добавила мисс Уилсон. Кивнув девочке, она нетвердой походкой доковыляла до улицы и пропала из виду.
Луи повернулась и пошла кормить детей завтраком.
6. Невероятная правда
Три недели прошло с тех пор, как коронер [165] провел позорное для семьи расследование и останки Генриетты Поллит предали земле. Похоронили ее на кладбище Гринмаунт, где Кольеры купили участок для погребения членов своего рода. Перед коронером прошествовала – важно или крадучись – странная компания шакалов, обнюхивавших друг друга: Джим Ломасне, деловитый ростовщик – опрятный человечек, менеджер автокредитной компании с офисом в центре города, симпатичный респектабельный Арчи Лессинум, а также сестры Хенни, тетя Джо, Луи, Сэм, мисс Уилсон и мисс Эйден. В результате выяснилось, что кроткая, улыбчивая, скромная Генриетта – это один сплошной клубок мерзких тайн, от начала и до конца. Она ничем не гнушалась, чтобы раздобыть средства на оплату счетов и покрытие ростовщических процентов, которые росли как снежный ком с тех самых пор, когда она родила Эрни: продавала себя, выпрашивала деньги у родных, у лавочников, у школьных учителей, учивших ее детей, и у чужих людей, ссылаясь на нужды своего потомства.
«И куда все подевалось?» – недоумевали окружающие. Но Арчи Лессинум не видел в том загадки. «А куда подевалось состояние Кольеров?» – вопросом на вопрос отвечал он. У добродушного торговца Дэвида Кольера, который собственными силами проторил себе путь к успеху, было двенадцать детей, и их надо было вырастить, а потом дочерей выдать замуж и содержать никчемных сыновей (никчемных в силу нетвердого характера), а также их семьи. Неудивительно, что нажитое им немалое богатство рассеялось как дым. То, что осталось, имело статус доверительной собственности, предусматривающий гарантии против расточительства бенефициария, и находилось в доверительном управлении в пользу его детей, поскольку все они, за исключением Хасси (доверительного собственника), сами себя обеспечивать не были способны. Дом в Монокаси нуждался в ремонте, был дважды перезаложен; требовалось содержать Эллен Кольер; и только после ее смерти, если к тому времени поместье снова станет самоокупаемым, многочисленные сыновья, дочери и их наследники начнут получать дивиденды. При этом денег, предназначенных для Эрни и других детей Генриетты, будет очень мало, и поскольку они все несовершеннолетние, эти дивиденды пойдут на уплату огромных долгов Хенни. Та начала занимать деньги сразу, как вышла замуж. Она и прежде влезала в большие долги, но их всегда оплачивал ее снисходительный отец. Если Кольеры знали о ее займах, то от мужа свои долги Хенни держала в тайне, опасаясь его пуританского гнева, и, не сдерживаемая его твердой рукой, она занимала и занимала, пока наконец не попала в лапы подлых хищных