— Например, ухаживаю за хроником Анатолием Семенычем…
— И у тебя нет врагов?
— Откуда им быть?
Тупой я, как Тупайло, а не Палладьев. Какие могут быть враги у девчонки? Не тот у меня угол зрения. Словно я забыл, что вся печатная и телевизионная продукция нашпигована информацией о сексапильности, любви в разах, интимных контактах, оргазме и тому подобном. «Ищите женщину». Да нет, ищите секс, и найдете суть.
— Люба, у тебя парень есть?
— В смысле дружбы?
— Нет, в смысле любви.
— Один клеится, да я множу его на ноль.
— Чего так?
— Строит из себя крутого. Треплется по мобильнику и выдумывает разговоры о процентах, фрахтах, контрактах… А как одевается? Рубаху с разными пуговицами или брюки с одной штаниной. Не парень, а ходячая выпендра.
— Чем он занимается?
— Шашлыки у дороги жарит.
— Он бомбу тебе замастырить не мог?
— Зачем же?
— Говоришь, клеился, а ты не дала.
— Чего не дала?
— Ну, приклеиться.
— Он меня уважает.
— Кстати, как его звать?
— Митька Брыкалов.
Не ломлюсь ли я в туго закрытую дверь? Чего я добиваюсь от девицы? Чтобы она навела меня на мстителя. Но чины милиции и прокуратуры определили хулиганство. Преступление, в сущности, безмотивное, то есть грубое нарушение общественного порядка. Например, шел по улице, встречный не понравился, ну и дал ему по морде. Или шел по поселку Бурепроломному и швырнул самодельную бомбу в окошко. Эго мог сделать любой мальчишка. Кстати, такие хулиганства бывает раскрыть труднее, чем продуманное убийство.
Я записал ее ответы и дал прочесть. Она шевелила губами долго и хмуро. Ее голубые глаза посинели. Губы запунцовели гуще, видимо, она сжала их, как запечатала. Я не выдержал:
— Что, не так?
— Сойдет.
Я договорился с дежурным, чтобы потерпевшую подбросили до дому. Когда вышли из здания РУВД, пообещал:
— В поселок приеду.
Люба замялась.
— Спросить можно?
— Само собой.
— В доме фотографировали… Для газеты?
— Снимки приложат к протоколу осмотра.
— И никто не узнает?
— О чем?
— Что мой дом хотели взорвать…
— Соседи уже знают, — удивился я.
— А по телевизору не покажут?
— Не приезжали, не снимали…
— Ха! — выдохнула она.
Все-таки обиделась. Не так записал. Любе хотелось, чтобы о ее беде узнал весь мир. Так мне подумалось… Будь я постарше да поопытнее, подумалось бы другое.
6
На второй день вскочил я в семь, как обычно. На два часа раньше Лолы, но сегодня она тоже поднялась шумно, как медведица из берлоги. Видимо, разбудил стук моего железа.
Гантели, эспандер, гирька и всяческие прыжки и отжимы. Крупнотелой Лоле тоже бы это не помешало для фигуры, но она занималась более тонким делом — макияжем.
Перед душем я взял нож, похожий на окривевшую финку: ее острый кончик блестел, как металлический клюв. Эго холодное оружие я отобрал у шпаненка по кличке Пест. Отобрал, звучит как «одолжил»… Оборонялся по методу Вин Чун Кунг-фу и применил технику Чи-Сяо, что означает «липкие руки».
Протерев клинок спиртом, я трижды ткнул им в свою кисть — три рубиновые капельки крови выскочили, как налитые клопики. Голос, тоже липучий, констатировал:
— Тинейджер! — Лола сочла, что я этого слова не знаю, поэтому добавила: — Инфантильный опер.
Работа с гантелями, тренировка дыхания с задержкой на две минуты, упражнения на пластичность тела, которое складывал пополам, стояние на голове и другие подобные фортеля ее не задевали. А вот тыканье финкой…
Я приучал себя к боли. Мальчишкой увидел в цирке, как человека резали-кололи-жгли, а он только улыбался. В газете прочел про раненого в бою, который умел не обращать внимания на боль… Оперативнику эти качества не помешают.
— Лейтенант, иди завтракать.
Она упрямо не звала меня по имени, видимо, чтобы подчеркнуть никчемность звания или чтобы оттенить свое — директор Службы знакомств «Двое». Какое там двое: девиц по тридцать в день приходило.
— Спешишь к своим дурам? — спросил я.
— Почему «дурам»?
— Сидят и ждут мужей.
— Не сидят, а стремятся ко мне.
— Надо идти не в службу знакомств, надо жить полноценной социальной жизнью — и муж появится.
То, что Лола называла завтраком, было яичницей из пяти яиц — три мне, два ей. И по чашке кофе. Завтрак деловых людей. Я взял бюллетень ее конторы и полистал: объявления о знакомствах. Почти каждая женщина прежде всего сообщает свой знак Зодиака. Зачем?
— Чтобы совпали судьбы.
— Почти каждая указывает желательный рост мужчины. Им человек нужен или рост?
— Мужчина должен быть заметным.
— Или вот… «Миловидная брюнетка, высшее образование, ласковый характер, материально обеспечена, люблю книги и театр…» Достоинств навалом! И ей не выйти замуж?
— Она хочет выбрать.
— Из кого?
— У нас в компьютере пятьдесят мужчин.
— Убогие.
— Почему убогие?
— Неужели настоящий мужчина станет искать жену через Службу знакомств, Лукерья?
Мщу за «лейтенанта»: по паспорту она не Лола, а Лукерья. В моей однокомнатной квартире мы живем полтора года в гражданском браке. Или так: я бойфренд, она бойфрендиха. Расписаться надумали, да сильно заняты. Схожи мы чуть-чуть: оба любим кофе. Атак… Она массивна и обстоятельна, я невысок и легок; она белесая блондинка, я неопределенно-шатенистый; она курит, а я лучше выпью бутылочку пива… Пожениться решили, хотя взгляды на брак не стыкуются стопроцентно. Лола считает, что муж и жена — это сиамские близнецы; я думаю проще: муж и жена — одна сатана.
После кофе Лола курит. Сигарета всегда настраивает ее на некоторую философичность.
— Думаешь, мне с клиентками легко?
— Обижаются?
— Где хочешь им бери женихов. Обзывают чиновницей, бюрократкой…
— Это из-за имени.
— Как?
— Ты исказила свое имя. Луша — это одно, а Лола — совсем другое.
— Представляешь современный офис Службы знакомств во главе с Лукерьей?
— Психологи говорят, что имя человека влияет на его судьбу.
— Чепуха.
— Один звал жену Пышкой. Представь, она растолстела, как пышка. А если жена зовет мужа сусликом или каким-нибудь пупсиком, то он ими и будет и никогда не сделает карьеры.
— Лейтенант, стану звать тебя Львом.
— И на мой погон непременно ляжет третья звездочка.
Я налил вторую чашку кофе. Ежедневно даю себе слово начинать день с сока или в крайнем случае с чая: по утрам я бодр от гимнастики и холодного душа. Но как только уловлю сигаретный Лолин дым…
— Когда вернешься? — спросила она.
— Не знаю, еду за город.
— На взморье?
— Нет, в поселок Бурепроломный.
7
За последний год Бурепроломный менялся на глазах, превращаясь в райцентр. Я бродил по нему, реализуя оперативную задачу под названием «подворный обход». Спрашивал граждан, кто чего знает о взрыве бомбы в доме