Я поежилась. Поклонничек… Точно сумасшедший. И допросить-то как следует не может, только голову заморочил. Мне вспомнился читанный когда-то диалог:
«— Это у вас красная?
— Нет, черная.
— А почему белая?
— Потому что зеленая».
Если вы не поняли, то это о смородине.
Да, но мне-то кого объявить «Зеленым»? Вряд ли брюнет поверит, что я не в курсе.
Дверь заскрипела.
— Ну, красавица, что надумала?
— А ничего. Через два часа я должна выйти на связь с шефом. Если вы будете столь любезны, что предоставите мне возможность позвонить, то после этого мы с вами и побеседуем.
— Что ж… — брюнет окинул меня оценивающим взглядом. — Считай, договорились. А может, ты его любовница? Для обмена было бы недурно.
Насвистывая под нос мелодию из мюзикла «Собор Парижской богоматери», он направился к выходу.
— Если припомнишь что-нибудь интересненькое — зови, я поблизости.
Итак, я получила два часа на то, чтобы составить план побега.
…В глубокой задумчивости я раскалывала гантелью арбузы, выбирая, какой послаще. Нельзя же весь день ничего не есть!
План побега не срастался. В моем распоряжении была сумка (если не считать ума и прочих талантов), но чем она могла мне помочь, если газовый баллончик я выложила несколько лет назад, а телефон так и не удосужилась приобрести? Впрочем, в плену телефон у меня все равно отобрали бы.
Я разложила на полу содержимое сумки, стараясь ничего не закапать сладким арбузным соком.
Думаю, арбузы были с пестицидами, так как появившийся наконец план оказался чересчур хитрым. Прежде всего мне понадобилось отыскать два гвоздя. Я обнаружила их в пережившей ремонт старой оконной раме. Кто не пробовал тащить гвозди пинцетом для бровей, знайте: очень сложно. Под конец, чтобы плотнее уцепиться, пришлось оборачивать их куском полиэтилена. Затем извлеченные гвозди я стала вбивать в дверной косяк, используя в качестве молотка полуторакилограммовую гантель. На шум примчался брюнет.
— Чего, — говорит, — стучишь?
— На волю хочу.
— Обойдешься.
— Тогда буду стучать, пока ты не оглохнешь.
— Да и на здоровьице!
Он ушел, поганенько улыбаясь, а я завершила работу и в несколько рядов натянула поперек двери зубную нить «Oral-В». Затем я сняла колготки и разрезала их маникюрными ножницами на две эластичные веревки. Выкатила на середину самый большой арбуз (тяжеленный оказался, зараза; даже захотелось взвесить его гантельками, да было жаль терять время), встала на него и прицепила колготки к лампе на потолке.
Подготовительный этап был завершен. Вздохнув, я сняла из-под блузки бюстгальтер и подошла к зарешеченному окну.
«Фиат» брюнета стоял прямо передо мной. Я щелкнула зажигалкой, подпалила бюстгальтер и бросила его на подоконник. Повалил дым. Зажмурившись, я разбила гантелью стекло, затем просунула руку сквозь решетку и, попытавшись размахнуться, швырнула гантель в «Фиат». Размаха не получилось, но я не промазала: «Фиат» обиженно взвыл сигнализацией. Сейчас должен выскочить его хозяин.
Я бросилась к арбузу.
Взбешенный брюнет выбежал к своему вопящему автомобилю и увидел жуткую картину: из разбитого окна валил дым, а там, в дыму, в позе висельника болталась я на собственных колготках. Брюнет на секунду оцепенел, потом обмер и кинулся меня спасать. А как же, ведь я еще не раскололась по поводу Зеленого Бублика! Зубная нить оказалась качественной: споткнувшись, он рухнул на пол, и я смогла сделать то, ради чего все затевалось: прицельно и с комфортом огреть его по затылку гантелью.
Брюнет крякнул и притих. Я поспешно отцепила приготовленные колготки от лампы и связала ему руки-ноги. Ай да я, ай да… как там Пушкин говорил?
Надо обшарить его карманы. Можно сказать, привычное дело — документы инструктора уже лежат рядом с моими.
Из карманов брюнета я извлекла паспорт (Максимов Илья Георгиевич, будем знакомы), бумажник, ключи от машины и злополучный конверт. Что ж, пожалуй, он мне пригодится. Если на меня хотят повесить убийство инструктора, надо обеспечить себе защиту. Узнать бы только, в чем, собственно, дело.
Тут меня озарило. Почему бы не попытаться похитить брюнета? Глядишь, обменяю его на какой «марципанчик»… Во всяком случае, забрав его с собой, я могу быть уверена, что он еще не развязан сообщниками и что они не мчатся всей гурьбой по моему следу.
Я выскочила к «Фиату». Боковое стекло разбито, но это не беда; главное, что он, немного поворчав, согласился завестись. Подобрала валяющуюся гантель. Их у меня по-прежнему три — есть чем сражаться с бандитами.
Замок на воротах открылся легко, но тугой засов было не сдвинуть. Пришлось поработать гантелями, как долотом. Наконец я сумела загнать на склад заднюю часть «Фиата», открыла багажник и, проклиная каждый килограмм тучного тела, заволокла туда брюнета. Вот это тренировочка! Завтра, небось, спину не разогну. В багажнике обнаружился трос для буксировки. На всякий случай я откинула коврик и примотала брюнета к запасному колесу.
Илья Георгиевич замычал и начал приходить в себя. Как там полагается говорить?
— Дежи, падла, и не рыпайся, а то все кишки из тебя выпущу! — прохрипела я ему в ухо и захлопнула крышку. Потом, поразмыслив, снова ее открыла и сунула ему в рот в качестве кляпа обгорелый бюстгальтер. Ну не снимать же по такому поводу с себя еще что-нибудь!
Отъезжая, я обратила внимание на табличку, украшающую соседнюю с металлическими створками дверь: «Бюро ритуальных услуг». Меня передернуло. Интересно, что собираются хранить на том складе?
Итак, я снова еду по городу без всяких на то прав. Да еще на чужом автомобиле. Правда, хозяин находится здесь же, но, боюсь, это мне только увеличит статью. Как там: превышение необходимой самообороны? Или похищение человека? Да ведь на мне еще висит убийство инструктора! Мамоньки, мамоньки; может, заодно ограбить банк? Терять-то все равно уже нечего…
Нужно срочно отыскать уединенное местечко для допроса. В квартире есть утюг… Но вдруг кто-то из бандитов вычислил мой адрес? Опять же соседи переполошатся, да и к лифту тащить такую тушу проблематично. Пожалуй, лучше всего отвезти Илью Георгиевича на дачу к родителям.
Не подумайте, что мои родители — мастера допрашивать пристающих к дочери преступников. Скорее всего, они пришли бы в ужас от моей «экспрессивности» и принялись отпаивать злостного брюнета чаем с малиной. К счастью, на тот момент они беспечно загорали в Турции.
Илья вел себя интеллигентно, багажник не ломал и не матерился. Может, конечно, он тихонько