— К черту твои планы! — огрызнулся Павел, уже вставляя ноги в зимние сапоги. — У нас был план, помнишь? Достать смартфоны. Он не сложился. И да, я знаю все твои аргументы, но мне плевать. Я готов рискнуть. Я не буду сидеть здесь и дальше ждать у моря погоды. Нет уж, хватит! До полуночи меньше двух часов осталось. Если там твои бандиты, они нас все равно порешат. А если только чей-то сообщник, то ему же хуже…
Выпрямившись, Павел демонстративно погладил левой рукой массивный кулак правой. Морозов понял, что никак его не остановит, даже если попытается повиснуть на нем. Павел просто врежет ему так, что он отключится, и все равно уйдет.
— Нельзя идти одному, — сдался он. — Я пойду с тобой.
— Э, нет! — Павел даже головой помотал для убедительности. — Ты должен остаться здесь. Ты у нас единственный, кто вне подозрений. И не только потому что полицейский…
— Я из СК, — машинально поправил Морозов.
— Да без разницы! Просто ты не из нашей компании, ты здесь случайный человек. Ты точно не убийца. Поэтому должен оставаться здесь. Где бы ни был убийца, кто бы им ни был, твоя обязанность — защищать невиновных.
На это Морозову нечего оказалось возразить. Он лишь вопросительно посмотрел на Григория, который вместе с Дашей последовал за ними в холл.
— Не смотри на меня так, я никуда не пойду, — буркнул тот. — Если там действительно бандиты, я не хочу лезть под их пули.
— Я пойду с Пашей, — прозвучал глухой голос Олеси.
Она стояла у порога своей комнаты, откуда только что вышла, и нервно натягивала рукава объемного свитера на пальцы, словно бы те мерзли.
— Ты-то там чем поможешь? — удивился Григорий.
— Ну как же, — мрачно усмехнулась она, — я же у нас самый вероятный кандидат на роль убийцы. Если я уже двоих завалила, то парочка потенциальных бандитов — вообще не проблема. Если только Пашка не побоится идти со мной.
Она шагнула к гардеробной и принялась обуваться. Павел, уже натягивавший на себя куртку, одобрительно кивнул и криво улыбнулся.
— А вот нисколечко… У тебя железный прям мотив, у меня была масса возможностей убить — мы прекрасная пара. Снова.
Это была плохая идея, очень плохая, но Морозов понимал, что контроль потерян. Его больше не будут слушаться.
— Хотя бы держитесь ближе к заборам, чтобы вас труднее было увидеть из того дома, — попросил он. — И не шумите сразу, сначала осмотритесь. Будьте осторожны. И выходите через ворота, их надо в ручной режим перевести.
Олеся вовсе не удостоила его ответом, а Павел лишь махнул рукой, мол, без тебя разберемся.
Когда за ними закрылась дверь, оставшиеся в холле переглянулись. Морозов предпринял последнюю попытку организовать их:
— Нам лучше держаться вместе…
— Знаешь, с меня, пожалуй, тоже хватит твоего руководства, — решила Дарья, глядя на него то ли с обидой, то ли с разочарованием. — Я буду наверху. Запрусь в хозяйской спальне — там есть замок — и буду сидеть, пока не приедет полиция. Одна. Так я точно не окажусь рядом с убийцей. Не смейте идти за мной!
Она выразительно посмотрела на Григория, потом бросила последний взгляд на Морозова и торопливо поднялась по лестнице. Когда ее шаги стихли, хлопнула дверь, а потом щелкнул замок. Хозяйская спальня действительно запиралась изнутри.
Морозов посмотрел на Григория. Тот пожал плечами, мол, что тут скажешь?
— Лично я собираюсь держаться поближе к тебе, — заявил он. — В одном Пашка прав: ты-то точно не убийца.
— Мы можем все подняться в нашу… в мою комнату, — голос Вероники неожиданно прозвучал очень близко. Незаметно для всех она появилась на пороге гостиной в противоположной части просторного холла. Глаза ее снова покраснели и припухли, слезы все еще поблескивали в них. — Она повторяет хозяйскую спальню, и там тоже есть замок. Можем запереться вместе.
— Да, конечно, — согласился Морозов. — Идемте.
Они поднялись на второй этаж и спрятались в комнате. Пока Григорий запирал дверь, Морозов подошел к тому окну, что выходило на соседние дома, а не на задний двор. В том числе из него был виден дом, в котором горел свет, и немного дорога к нему.
Однако Павла и Олесю ему рассмотреть не удалось. Вероятно, те действительно пошли вдоль заборов, что скрывало их от наблюдения под таким углом. Это позволяло надеяться, что и в том доме их не заметят издалека.
Морозов перевел взгляд на дом, попытался что-нибудь рассмотреть, но расстояние не позволяло. Никакие другие постройки видимость не перекрывали, но подойти бы поближе… Еще и снег снова пошел, пока мелкий и редкий, но все же…
— Бинокль, — вдруг вспомнил он, мысленно представив один из стеллажей в мансарде. — Я сейчас…
Он метнулся к двери, но Григорий, едва присевший на край кровати, вскочил и перехватил его на бегу.
— Эй, ты куда?
— На минуту в мансарду, там есть бинокль, — объяснил Морозов, но Григория это не убедило.
— Я не останусь тут с ней один!
Вероника, в это время топтавшаяся у второго окна, устало вздохнула и посмотрела на Морозова.
— Можно я пойду с тобой?
— Конечно. — Он ободряюще улыбнулся ей и посмотрел на Григория. — А ты запрись пока один.
— Лучше я тогда еды возьму в запас, пока на первом этаже никого, — проворчал тот. — А то мало ли, сколько нам тут сидеть… Сразу надо было об этом подумать…
Морозов обескураженно покачал головой, даже немного завидуя тому, что Григорий все еще способен думать о еде.
— Только не задерживайся, — велел он.
Они вышли из комнаты все вместе. Григорий сразу побежал по лестнице вниз, а Морозов с Вероникой направились к лестнице, ведущей в мансарду. Он поднялся по ступенькам первым, заодно убедившись, что наверху по-прежнему пусто. Потом подал Веронике руку, помогая ей преодолеть последние ступеньки, на которых она замерла, напряженно глядя на приоткрытую дверь в изолированную комнату. Там в кресле все еще оставалось тело Жени, но его, к счастью, отсюда было не видно.
— Не смотри туда, — велел Морозов. — И не подходи. Мы сейчас уйдем.
Он быстро нашел и схватил примеченный ранее бинокль, но едва успел вернуться к лестнице, как замер, услышав приглушенный стенами и оконными рамами резкий звук, похожий на громкий хлопок.
— Что это? — напряженно спросила Вероника.
— Похоже на выстрел, — пробормотал Морозов. — Жди здесь, не подходи к окнам!
Сам он как раз к окну и направился. Здесь они выходили и на дом, в который пошли Павел