— Я люблю тебя, — прошептал он.
Это он мог сказать. После стольких лет он наконец-то мог это сказать. Шейн поднял голову и внимательно посмотрел ему в лицо.
— Я тоже тебя люблю, — ответил он. — С тобой все в порядке?
Илья кивнул и потянулся к нему с поцелуем.
Это было именно так, как он всегда мечтал его целовать: откровенное проявление обожания и заботы. Их языки неторопливо ласкали друг друга, Илья держал его лицо в ладонях и кончиками пальцев расчесывал его волосы.
Сердце неистово билось в груди. Обратного пути уже не будет. Все решено окончательно.
— Меня не отпускает мысль о расстоянии, — сказал Шейн, когда они оторвались друг от друга. Будто Илья только что не вложил всю душу в этот поцелуй. — Ведь ты же не окажешься в Оттаве раньше следующего сезона, когда закончится твой контракт с «Бостоном», так?
Илья не хотел в тот момент обсуждать ничего подобного.
— Да. Вероятно.
Он потрепал Шейна за ухом, надеясь отвлечь.
— Значит, через год с небольшим ты будешь в Оттаве, а потом сколько нам еще ждать? Целый сезон? Чтобы объявить о создании благотворительного фонда. Так же будет правильнее, да?
— М-м, — Илье было реально все равно.
— Значит, пройдет полтора года или около того, прежде чем мы сможем объявить об этом. Равно как и о нашей дружбе. — Илья схватил его за пояс шорт и притянул ближе. — И что потом? — продолжал Шейн. — Сколько еще лет ты планируешь играть?
— Ну что за дерьмо, Холландер, — простонал Илья. — Я, блядь, не знаю.
— Я просто пытаюсь понять, как долго мы будем… Что ты делаешь?
Илья опустился на колени, ему казалось, было совершенно очевидно, что он делал.
— Я праздную, — ответил он, стягивая шорты с Шейна, пока те не коснулись деревянного настила. — Ты должен присоединиться ко мне.
— Сейчас? У меня голова идет кругом! Как ты вообще можешь сейчас думать о сексе?
— Сегодня прекрасный день. Мы одни. Я познакомился с твоими родителями. Я хочу, чтобы ты успокоился, блядь. И я тебя люблю.
— О.
Илья наклонился и взял в рот его член целиком, наслаждаясь новым для себя ощущением мягкой плоти, лежащей на языке.
— О, блядь, Илья, — выдохнул Шейн.
Так-то лучше.
Илья хотел трахнуть Шейна. Прямо там, на открытой террасе. Но для этого пришлось бы прерваться и сходить в дом за смазкой и презервативом. Прерываться было нежелательно. И он направил все усилия на то, чтобы Шейн развалился на части.
— Ты слишком хорош в этом.
Илья согласно хмыкнул.
Он поймал себя на мысли, что отныне в этом будет заключаться его сексуальная жизнь. Больше никаких бессмысленных, пусть и горячих, одноразовых свиданий. Он собирался отказаться от этого ради шанса на что-то прочное. Ради возможности обладать сердцем этого красавчика, который выдыхал имя Ильи так, словно это самое важное слово во всем мире.
Илье не составляло труда отказаться от старых привычек. Он пожертвовал бы гораздо большим, будь в том необходимость.
— Илья. Боже, Илья. Как хорошо. Не останавливайся. Я люблю тебя. — Вместо ответа он потянулся к руке Шейна и переплел их пальцы. Я так сильно тебя люблю. Никогда не оставляй меня. — О! Да. Блядь, да! Я уже… О, святое дерьмо, Илья! Блядь, блядь… — Илья крепче сжал его ладонь, а Шейн бурно извергался ему в рот. Илья проглотил все и дочиста вылизал его член длинными, ленивыми движениями языка. — Блядь. Вставай, — прохрипел Шейн.
Илья поднялся на ноги, попутно натянув на него шорты. Шейн благодарно поцеловал его в губы. Когда они наконец оторвались друг от друга, он посмотрел на Илью пьяными от удовольствия глазами.
— Вау, — сказал он. — Мы реально собираемся сделать это, да?
Фраза прозвучала несколько расплывчато, но Илья ее понял.
— Да. Если ты хочешь попробовать, я сделаю все, что в моих силах.
— Я тоже. Все, что угодно. Я хочу этого. Хочу нас.
Илья смахнул его волосы со лба.
— Тогда, думаю, я переезжаю в Оттаву.
— И мы откроем благотворительный фонд.
— И станем друзьями.
— И будем видеться регулярно. Как можно чаще. И будем проводить лето вместе. Здесь.
— Да. — Они снова поцеловались. Илья не мог поверить, что они придумали, как решить эту невозможную проблему. Возможно, все пройдет не так гладко, как они себе представляли, но, главное, у них был план. — А когда я закончу карьеру, — добавил Илья, — после того как выиграю двенадцать Кубков Стэнли и тринадцать раз стану лучшим игроком лиги…
— Черта с два.
— А ты уже будешь восемь лет, как не при делах, потому что очень плохо играл в хоккей…
Шейн рассмеялся.
— Ладно.
— Тогда я приведу тебя на тот пирс. Там будут гореть сотни свечей…
— Звучит как угроза пожара.
— Это у воды, Холландер. Расслабься, мать твою. Будет красиво, тебе понравится. Свечи. Озеро. Полная луна.
— Ого, а ночь ясная?
— Да. Конечно. И я встану на одно колено…
— Илья…
— И я скажу: «Шейн Холландер, стань моим мужем, чтобы я быстрее стал гражданином Канады!»
Шейн разразился хохотом и толкнул его.
— Ты такой засранец.
— И ты скажешь «да», потому что ты хороший, безотказный парень.
— Нет, — возразил Шейн, взяв его за руки. Я скажу «да», потому что по-прежнему буду безумно любить тебя. И захочу провести с тобой остаток жизни. — О боже, Илья не заслуживал Шейна, но ему было все равно. Он был и оставался эгоистом. — Я серьезно, — мягко добавил Шейн. — Я хочу жить с тобой. Я знаю, что это будет сложно, и какое-то время придется соблюдать осторожность, но я играю в долгую игру. Так что, да. Чего бы это ни стоило, я согласен.
Илья поднес их соединенные руки к губам и поцеловал костяшки пальцев Шейна.
— Значит ли это, что я смогу увидеть твои апартаменты в Монреале? Настоящие?
— Ты даже сможешь оставить там зубную щетку. А те апартаменты я собираюсь продать. Я был параноиком, когда покупал их. Прости.
Илья усмехнулся.
— Купить целое здание, потому что нервничаешь, — это очень по-твоему.
Шейн покачал головой.
— Мне правда жаль.