Она глубоко вздохнула, обхватила браслет пальцами и потянула. Ледяная боль пронзила руку, но Эйми стиснула зубы, чтобы не чувствовать её.
— Ну же, пожалуйста, — взмолилась она.
Что, если это не сработает, потому что она забрала искру у Пагрина после того, как Фарадейр убил его? Она смотрела на свою грудь, наблюдая, как её собственная искра слабо пульсирует в такт биению сердца. Последняя искра Пагрина упрямо горела рядом с её собственной. Затем словно защёлкнулся замок, искра, исходившая от Пагрина, исчезла во вспышке света, её энергия ушла в браслет. Эйми вырвало, когда она почувствовала, как металлический шип в её руке втянулся в браслет. Золотая манжета со щелчком расстегнулась и упала с её запястья. Она шлёпнулась на окровавленную траву. Эйми отскочила назад, подальше от него, как будто он мог внезапно прыгнуть обратно ей на запястье и снова поймать её в ловушку.
От облегчения у неё подкосились ноги, и она рухнула навзничь на Джесс. Это было похоже на тот восторг, который она испытала, преодолев подъём, только в тысячу раз сильнее. Затем чьи-то руки схватили её, и на мгновение она задумалась, почему Джесс не защищает её, пока не услышала голоса Всадниц. Резкий голос Яры прорезал их всех, когда она отстранилась от Эйми, крепко обняв её.
— Искры! Почему я обнимаю тебя, а не поднимаю твой труп? Я убила тебя!
Вокруг Эйми было море лиц, Всадницы ухмылялись, глядя на неё с восхищённым недоверием. А над ними возвышались головы драконов, чешуя которых переливалась на солнце всеми цветами радуги. Множество рук схватили её и заключили в объятия. Она почувствовала, как Дайренна нежно поцеловала её в макушку, и почувствовала знакомый запах, исходящий от Лиррии, когда та обняла её за талию. Все хотели прикоснуться к ней, обнять её, стать частью её победы. Это было невероятно, и в сочетании с облегчением от того, что Эйми больше не носила браслет, она чувствовала себя так, словно выпила бочонок морошкового ликёра.
— Эйми! — Яра снова схватила её, всё ещё глядя на неё так, словно не могла поверить, что она жива.
— Если бы ты пронзила меня до того, как мы напали на Пагрина, я бы умерла, — объяснила Эйми. Она говорила отрывисто, задыхаясь от всеобщего внимания, — моя искра израсходовала бы всю свою энергию, безуспешно пытаясь исцелить меня. Но я украла три искры Пагрина и использовала их энергию, чтобы залечить свою рану. В основном.
— В основном? — на лице Яры промелькнуло беспокойство.
Эйми распахнула рубашку, не испытывая ни малейшего смущения, и уставилась на дыру, которую лезвие Яры проделало в её жилете. Под ней, прямо между грудями, посреди участка бесцветной кожи, всё ещё сочился кровью неглубокий порез.
— Искры, — выругался кто-то.
— Откуда ты знала, что это сработает? — спросила Лиррия. Она подошла вплотную к Эйми и обхватила её мизинец своим, как будто не была уверена, правильно ли взяла её за руку.
— Я и не знала, — призналась Эйми. — Я не была уверена, смогу ли я сохранить энергию в своей собственной искре, или она тоже будет израсходована. Я подумала, что если смогу спрятать её, то смогу и защитить.
Эйми подумала о том, что она только что сказала, и о том, как она всегда пряталась от своих хулиганов, и кривая улыбка тронула её губы.
— Что? — Лиррия подтолкнула её локтем, увидев её улыбку.
Эйми пожала плечами.
— Иногда прятаться помогает, но только если ты делаешь это с друзьями, — лицо Лиррии исказилось от смущения. — Я думаю, что объединённая сила всех вас и ваших драконов — это то, что дало мне достаточно сил, чтобы защитить мою собственную искру.
Яра снова крепко обняла её.
— Я была готова взять на себя вину за твою смерть.
— Знаю. Но ты достаточно сильная, ты могла бы справиться с этим. Ты хранила тайну браслета все эти годы, — сказала Эйми.
— Да, но я всё равно чертовски рада, что мне не придётся этого делать. Ты у меня в долгу.
Эйми рассмеялась искренним, радостным смехом, как будто радовалась тому, что жива.
— Мне нужно испечь самый большой в мире торт и раздать всем по кусочку.
— Ты чертовски права, — с улыбкой добавила Дайренна.
Улыбка исчезла с лица Эйми, когда вспышка паники взорвалась внутри неё подобно фейерверку.
— Натин! — воскликнула она.
Она протолкалась сквозь Всадниц, не обращая внимания на их крики, и помчалась через луг. Ей пришлось перепрыгивать через груды трупов — Воины Пустоты лежали бесформенными кучами, их почерневшие кости обтягивала впалая кожа, в них не было огня и ненависти, которые придавали им цель. На лугу не было ни драконов, ни Всадниц, кроме группы позади неё. Она отчаянно обернулась, ища свою подругу. Джесс толкнула её рогами и зарычала, указывая мордой на скалы.
Малгерус присел на карниз неподалёку от шумящего водопада. Эйми схватила своё седло и уже собиралась взлететь к нему, когда Джесс окликнула её. Малгерус издал ответный рёв, прежде чем с треском расправить крылья и скользнуть вниз. В когтях он держал обмякшее тело.
— Нет, нет, нет, — бормотала Эйми, бросаясь ему навстречу.
Это было несправедливо. Она не могла спасти всех, но потеряла девушку, которая превратилась из хулиганки в её лучшую подругу. Малгерус осторожно положил тело Натин на траву. Эйми упала на колени рядом с ними, сминая полевые цветы. Малгерус зарычал на неё, когда она схватила Натин.
— Ай! — пожаловалась Натин. — Ты не можешь так грубо обращаться с девушкой, когда она ранена.
Эйми опустилась на корточки, когда облегчение снова захлестнуло её, вытесняя остатки адреналина. Внезапно она почувствовала себя обессиленной. Город был в безопасности, Пагрин был мёртв, а Натин была такой же живой и раздражающей, как всегда. Эйми хотела проспать целый месяц, свернувшись калачиком, в объятиях Джесс.
Зашипев от боли, Натин села и прислонилась к своему дракону, чтобы не упасть. Малгерус обернул вокруг неё свою шею и положил голову ей на колени. Тёмное пятно крови прилипло к рубашке Натин на её плече. Эйми увидела, что та скомкала повязку и приложила её к ране.
— Я заставила Мэла вытащить кинжал зубами, — сказала Натин, поморщившись, когда потрогала рану чуть пониже ключицы. — И он тоже хорошенько её зализал, но всё равно, ой.
— Ничего страшного, Яра пронзила меня ятаганом прямо в грудь, — сказала Эйми, небрежно пожав плечами и улыбнувшись.
Натин мгновение смотрела на неё, не веря своим ушам, а потом разразилась отрывистым смехом.
— Ты её разозлила?
— Я попросила её об этом.
— Только не говори мне, что это было частью твоего плана.
— Ага.
Натин покачала головой, тряхнув высоким хвостом.
— Это твой худший план на данный момент, Эйми.
И Эйми улыбнулась, потому что Натин улыбалась. Затем лицо Натан исказила гримаса боли.
— Полагаю, ты не могла бы одолжить мне ещё одну искру? — полушутя спросила она.
— Извини, я использовала их все, чтобы залечить смертельную рану в груди, — ответила Эйми.
Натин покачала головой и придвинулась поближе к Малгерусу, пытаясь устроиться поудобнее.
— Ты такая эгоистка.
На этот раз настала очередь Эйми смеяться. Грубые шутки Натин были именно тем, что ей было нужно. Изумление и трепет на лицах других Всадниц были замечательными, но ошеломляющими. После того, как Натин преуменьшила роль Эйми в качестве героини дня, она почувствовала, что вернулась на знакомую почву.
Но затем в её мозг закралось беспокойство, которое росло, вытесняя все остальные мысли. Эйми вспомнила, как Пагрин насмехался над ней в тюремной камере за то, что она не воспользовалась браслетом, чтобы «вылечить» своё необычное лицо. Но она только что пережгла три искры, исцелив своё тело. Неужели она случайно «исцелила» и своё лицо тоже?
Год назад она отдала бы всё на свете за то, чтобы привести в порядок своё лицо, но сейчас эта мысль привела её в ужас. Это было её лицо. Бесцветная половина, с белыми ресницами и белой бровью, завитки белых волос на виске — всё это было частью того, кем она была. Без своего необычного лица она никогда бы не заставила себя достичь всего, что сделала.