— Эления, дорогая! — тон был слишком радостным, чтобы быть искренним, от чего я едва не поморщилась.
Я медленно обернулась. Ко мне стремительно приближалась, похоже, та самая «приятельница» прежней хозяйки тела — безупречно одетая, ослепительно улыбающаяся, с внимательными глазами зелёными, в которых ни на секунду не выключалась оценка происходящего. Она обняла меня так, будто мы не виделись целую вечность, и тут же принялась щебетать, не давая вставить слово.
— Ты просто обязана это услышать. Представляешь, эта несчастная, которая недавно устроила тот фарс… да-да, та самая, что опозорилась на приёме у виконтессы… так вот, она каким-то чудом умудрилась сюда заявиться! В таком виде, словно только что вылезла из дешёвой лавки. Я думала, её просто не пустят, но нет — её действительно впустили. Ровно на три минуты. А потом вышел распорядитель, даже лица не меняя, и под ручку, с улыбкой, проводил её за ворота. За шиворот, можно сказать. Ты бы видела лица окружающих!
Она смеялась легко и звонко, искренне наслаждаясь чужим унижением, как хорошей постановкой в театре. Я молчала, прислушиваясь к себе. Прежняя Эления, вероятно, откликнулась бы таким же смехом, добавив парочку едких замечаний. Но во мне, к моему удивлению, поднялось лишь тихое чувство неловкости за ту неизвестную девушку и лёгкое раздражение от того, с какой лёгкостью здесь обращаются с чужой судьбой, словно с карточкой в колоде.
— Ты сегодня так тиха, — заметила она наконец, склонив голову набок. — Обычно ты первая смеёшься в подобных случаях.
Я собралась с мыслями и едва заметно улыбнулась — спокойно, сдержанно, будто этот светский маскарад больше не касался меня так, как раньше.
— Наверное, настроение другое, — мягко ответила я. — Или просто устала наблюдать за бесконечными спектаклями. Когда-то это было весело, а сейчас так банально и скучно…
Она удивлённо вскинула брови, будто услышала от меня нечто совершенно несвойственное, но быстро спрятала удивление за очередной ослепительной улыбкой и перевела разговор на последние новости. А я вдруг ясно почувствовала, что стою здесь как чужая — с чужими людьми, чужими привычками и чужими шутками, в которых мне больше не хотелось участвовать.
И именно в этот момент я поймала на себе чей-то взгляд — спокойный, внимательный, совершенно не похожий на любопытство остальных. Вэлмир наблюдал за мной издалека, словно пытаясь понять, кем именно я сегодня являюсь для этого зала — украшением, союзницей или загадкой.
Моя «приятельница» и не думала оставлять меня в покое. Она держалась рядом так плотно, словно боялась упустить меня из поля своего внимания — или новый повод для пересудов. Слова лились из неё непрерывным потоком, и я понимала, что в этом и заключалась её истинная стихия.
— Кстати, — она доверительно понизила голос, хотя вокруг и так стоял гул, не позволяющий уловить чужие разговоры, — мне шепнули, что твой бывший поклонник снова где-то здесь крутится. Ты помнишь, конечно… Луиджи. Какая жалость, что всё закончилось так некрасиво. Хотя… для некоторых это даже слишком мягкое выражение. Но, признаюсь, он выглядел тогда так, словно земля ушла из-под ног. Ты должна чувствовать себя настоящей победительницей.
Она улыбнулась так широко, что на миг мне показалось — губы вот-вот лопнут от усилия. Я сдержанно кивнула, хотя внутри всё сжалось. Победительницей я себя точно не ощущала — только уставшей пешкой, которая однажды перепутала сторону доски. Новость о присутствии бывшего жениха где-то в опасной близости от меня не привела в восторг, потому я начала осторожно осматривать зал.
— И всё же, — продолжила она, не дав мне ни малейшей передышки, — ты теперь герцогиня. Это звучит слишком заманчиво, чтобы грустить из-за прошлых неудач, правда? Титул, положение, власть… Ты ведь понимаешь, насколько удачно тебе всё это досталось?
Фраза была сказана словно между прочим, но в её голосе скользнула едва уловимая зависть. Я почувствовала, как внутри поднимается желание поставить её на место, но тут же подавила этот порыв. Смысла не было. Мы говорили на разных языках — и мир у нас был разный.
— Положение всегда обязывает, — спокойно ответила я. — И редко достаётся просто так.
Она хотела было расспросить подробнее, но её внимание внезапно переключилось на очередную группу вошедших гостей. Я последовала её примеру — скорее из вежливости, чем из интереса — и на миг совершенно забыла как дышать.
На дальнем краю зала, почти растворяясь среди множества людей, стояла девушка. Светлые волосы мягкой волной спадали на плечи, ловя свет люстр так, что вокруг неё словно появлялось тонкое сияние. Платье — простое, но безупречно сидящее — не кричало о себе, однако взгляд почему-то возвращался именно к ней. Она не смеялась, не жестикулировала, не пыталась занять центр внимания. Она просто стояла, и в этом было что-то настолько притягательное, что даже музыка на мгновение перестала иметь значение.
Лица я толком не видела — мешали танцующие пары, движущиеся фигуры, блики света на хрустале. Но ощущение не отпускало: кем бы она ни была, её появление здесь — не случайность. Внутри что-то отозвалось лёгким, настороженным звоном, как тонкая струна, которую едва коснулись.
— Ах да, — тем временем продолжала моя собеседница, не заметив моего отсутствующего взгляда, — тебя ведь будут сегодня официально представлять как полноправную хозяйку? Это, должно быть, так волнительно… Хотя, конечно, ты уже привыкла держаться на высоте.
Я кивнула машинально, всё ещё пытаясь уловить силуэт незнакомки. Но она уже исчезла из моего поля зрения, словно растворилась среди множества драгоценного блеска и шелка. Только странное ощущение пустоты осталось — как после короткого сна, где было что-то важное, но детали ускользнули.
Разговор рядом постепенно превратился в привычный фон — слова о статусе, выгодных партиях, драгоценных украшениях и последних скандалах сливались в один непрерывный поток. Я отвечала автоматически, учитывая правила приличия, но мысли снова и снова возвращались к той светловолосой незнакомке. Не знаю почему, но ощущение её присутствия не отпускало, словно тонкий шлейф аромата, за который никак не удаётся ухватиться.
Зал постепенно наполнялся всё больше, музыканты сменили мелодию на более лёгкую, и пары снова двинулись в танце. Я поймала себя на том, что машинально скольжу взглядом по толпе, будто пытаюсь найти подтверждение собственной догадке — и когда наконец увидела её вновь, стало ясно: это была не случайность.
Теперь она стояла ближе к центру зала. Свет люстр мягко касался её волос, делая их почти серебристыми. В её позе не было ни