Я все еще лежал на земле, истекая кровью. Мои глаза медленно закрывались, хоть я и старался держать их открытыми до конца. Дышать становилось все тяжелее.
И тогда Теодора обернулась. Может, меня сразили галлюцинации, но я заметил в ее глазах промелькнувший страх. Она сделала один неуверенный шаг ко мне, но замерла. Прошла минута, прежде чем она снова сдвинулась.
Теодора опустилась передо мной на колени и провела рукой поверх. Рокот в голове наконец-то затих. Боль отступила, и я глубоко вздохнул. Приложив неимоверные усилия, я поднялся.
— Ты должна пойти со мной.
Пустой взгляд уперся в меня. Теодора тоже встала. Вокруг нее вибрировал воздух, и стоять, вот так, рядом с ней, было тяжело. Все инурийское нутро кричало и молило меня развернуться и бежать. Нам внушали ужас перед этими существами, мы воевали с ними. Мы убивали их, а они нас.
И сейчас я чувствовал себя на краю горящего жерла вулкана, который вот-вот поглотит меня. Но все же я стоял, собирая все остатки своего мужества, заставляя сердце успокоиться, а руки прекратить дрожать.
— Послушай, я понимаю, ты не хочешь. Не хочешь быть рядом со мной, я понимаю. — говорить приходилось сквозь тяжелый ком в горле, но я заставлял себя. Она должна понять, должна остаться. — Я обманул тебя, скрыл правду, и все это безумие произошло из-за меня.
Теодора молчала, но слушала. Это придало мне сил говорить дальше.
— Несмотря ни на что, я люблю тебя. Только тебя. Мне больше никто не нужен. Прошу. Слышишь, я прошу тебя! Я помогу тебе. Пойдем, пожалуйста.
Сделав порывистый шаг вперед, я уперся в воздушный барьер.
Я не сводил с нее взгляда, молчаливо передавая все, что чувствовал.
Ничего не произошло. Она молчала. Но потом сделала шаг ближе, еще один и еще. Воздух стал плотнее. Пульс ускорился, но я заставил себя стоять прямо. Ее рука потянулась ко мне. Спину прошиб озноб, и я внутренне упрекнул свое тело, которое реагировало именно так. Толстые когти подцепили что-то на моей шее. Я даже не сразу понял, что именно. Нешам.
Ее хищное лицо, наполовину лишенное человечности, наклонилось ближе, и я затаил дыхание. Кулон висел на одном коготке, и Теодора, смотря на него, усмехнулась. Резко отдернув руку, Нешам упал мне на грудь, а дэвольские глаза, нисколько не напоминающие зелени лесов, впились в меня.
— Боишься. — Не вопрос, утверждение. Такой знакомый до боли голос, резанул душу. Я молчу, потому что пообещал себе больше никогда не врать. Но как объяснить ей, что именно она — меня не пугает. Я уже собирался все объяснить, как Теодора отступила.
— Теодоры больше нет, — резкий, странный, чужой голос, прозвучал как приговор. — Мое имя Дарин.
— Послушай… — начал было я, охваченный паникой.
— Молчать! — она заговорила, вложив в слова приказ Меках.
— Теодора умерла. — Взгляд существа, смотрящего на меня, был пуст. — Она умерла с мыслями о тебе, ты знаешь?
Она снова приблизилась и усмехнулась, услышав бешеный стук моего сердца.
— Теодора думала о той ночи, что вы провели вместе. — Улыбка стала еще шире. — А потом думала, о твоем предательстве. О боли, что ты причинил. Вспоминала, как ты ее растоптал и уничтожил. — Слова произносились шепотом, но били сильнее плети, что мне приходилось испытать. — Умирала и жалела, что позволила прикоснуться к ней.
С каждым словом она отдалялась на шаг, а мое нутро окончательно ломалось.
— Думаешь, мне нужна твоя помощь? Думаешь, ты можешь помочь мне? Запомни, как только я убью Рууна, я приду за тобой. Лучше тебе быть к тому времени очень далеко.
С этими словами она резко развернулась и прыгнула в открытый портал позади себя, который успела открыть, пока говорила.
Она исчезла.
А вместе с ней исчезла моя душа.
Эпилог
Холодный ветер обжигал кожу. Он отрезвлял после битвы, выводил из состояния транса. Харсун — ледяная планета. Мертвое и гиблое место. Здесь можно запросто замерзнуть в вечно ледяных горах, можно затеряться в снегах, можно умереть под морозным дождем.
Дэволы использовали Харсун, как перевалочный пункт. Откуда бы они ни пришли, всегда прибывали сюда, чтобы сбросить преследователей и оставить их умирать на заснеженной планете или передохнуть.
Каждый прыжок через портал, даже не говоря о его открытии, давался ценой большой потери сил. Но сейчас об отдыхе не шло речи. Впервые на своей истории дэволы боялись. Они бежали, и не все до конца понимали отчего.
Те, кто старше, кто видел начало войны, догадывались.
Те, чьи предки вели писания от сотворения времен, от снисхождения самой Дальшах, знали.
Но молодые, неопытные терялись. Они считали себя могучей армией, а во главе такого сильного лидера, как Руун, и вовсе несокрушимыми.
Но что-то изменилось. Даже они понимали.
Сегодня все рассчитывали на победу. На окончательную и жестокую. Они думали, это будет одно из самых простых сражений. Ведь сегодня с ними их герой, воин, отец — Руун. А также второй по силе дэвол, любимый и глубокоуважаемый генерал. Такой похожий на них, молодых, — Аастор, тот, с кем стоит считаться.
Когда они увидели армию инурийцев, возглавляемую слабой девчонкой, то все дружно посмеялись и предвкушали быструю победу и возвращение домой. Пышное празднование и конец бесконечному кровопролитию.
Даже молодые понимали, война — зло. Она не щадила никого. Забирала молодых, старых, детей, женщин. Сильных и слабых. Для нее нет разницы, ждали их дома дети, жены, сестры и братья. Войне нет дела до достижений и мечтаний. Поэтому, когда они поняли, что им выпала возможность — все это закончить, то каждый из них приготовился сделать все, что в их силах.
Но что-то пошло не так.
Девчонка оказалась не смертной. Она дэвол! Одна из них. Но билась против.
Убивала своего собрата без сожалений и страданий. Убивала жестоко, разрывая когтями и мечами. Оскверняя тела, чтобы те не смогли попасть во владения Дальшах.
Ее магия поднималась из недр земли, принося с собой давно погибшую плоть, использовала души, что охранял сам Бираль. Могла ли она делать все это без их благословения? Это один из самых частых вопросов, проскальзывающих в мыслях дэволов.
И впервые за все истории сражений они бежали. Как трусы, поджав хвосты, бросая тела друзей на волю инурийцев. Никогда в истории дэволы не делали таких низких поступков.
Но был ли у них выбор?
Зная, убегать — это низость, они понимали, что дома их ждут и они должны вернуться, и защитить свою землю. Они понимали,