— То есть вы хотите сказать, что готовы доверить ведьмакам оружие и поставить их в один ряд с остальными бойцами? — приподняв кустистую бровь, уточнил военный министр.
— Не просто доверить, а дать им шанс проявить себя. Обучить, дать элементарные знания и провести подготовку — дело двух-трех месяцев. Зато у нас появится оружие против османов.
— Я против. Они непредсказуемы, и их сложно контролировать, — махнул рукой военный министр и, ища поддержки, повернулся к императору.
Тут уж я не выдержал и вмешался.
— Не нужно демонизировать ведьмаков. Любой боец может нарушить присягу и не повиноваться приказу, не только ведьмак. Но если мы не дадим им шанса, они так и останутся нашими врагами внутри империи. Изолированными и обозлёнными врагами, которые рано или поздно захотят выйти из резерваций и отомстить своим мучителям, — я говорил с жаром, чтобы наконец-то достучаться до этих закостенелых людей.
На какое-то время наступила тишина. Больше ни у кого не отсталость аргументов против моего предложения.
Прервал молчание Демидов:
— Для начала мы можем создать небольшой отряд и поставить во главе для подготовки лучших офицеров. Думаю, если им позволить служить, они докажут верность делами. А насчет паники среди народа — народ боится того, чего не понимает. Если мы начнём во всеуслышание говорить о подвигах ведьмаков и их самоотверженности, то сможем изменить отношение общества… Враг у ворот, и нам нужны все силы, чтобы изгнать его.
Снова начался гвалт. На этот раз присутствующие поделились на два лагеря, что уже хорошо. Несколько человек выступали на нашей стороне. Значит, нам удалось их убедить.
Император поднял руку и в полной тишине произнёс:
— Обдумаем до завтра и встретимся снова. Нужно всё взвесить и подумать, как сделать так, чтобы всё не вышло из-под контроля. На этом я закрываю тему с ведьмаками.
После десерта, состоящего из шоколадного мусса и мороженого, мы вернулись в кабинет, где я передал императору письмо от Распутина и рассказал о том, как чуть не погиб боец из-за некачественного лекарства Харитоновых. Военный министр взял на себя разбирательства и заверил, что все получат наказание.
Вскоре мы с Демидовым и ещё несколькими советниками вышли из кабинета императора, а Орлов и военный министр остались обсуждать следующую поездку на фронт.
— Верную тему ты поднял насчет участия ведьмаков, — Демидов похлопал меня по плечу. — Давно пора выпускать их из резерваций, но у нас очень не любят какие-то изменения. Консерваторы до мозга костей, — горько усмехнулся он.
— Теперь самое время это сделать.
— Ты прав… Чем будешь заниматься? Вернёшься на учёбу в академию?
— Нет. Хочу с Сергеем Кирилловичем вернуться на фронт.
— Правильно. Сейчас все должны подняться на защиту родины. Мы со своей стороны делаем всё возможное. Поймали троих шпионов. Одному снова удалось проникнуть во дворец. Хорошо, что мы сейчас с менталистами проводим рейды, и те сразу обнаруживают иллюзию.
Мы вышли из дворца, разговаривая. дошли до ворот, и, попрощавшись, разъехались каждый в свою сторону.
О том, что я поеду с Орловым, никому из домашних не сказал и решил, что не скажу до самого отъезда, а то опять будут отговаривать. А я уже принял решение, а значит, так тому и быть.
Я позвонил Сеней, и мы вместе поехали в поместье.
Я был приятно удивлён, когда зашёл в первую оранжерею. Растения разрослись так, что теперь их смело можно использовать в лабораториях для создания лекарств, а также в моих зельях, поэтому спокойно нарвал себе две полные корзины. В тот же день поздно вечером мы с Сеней вернулись в город.
Мне не терпелось узнать о планах Орлова после встречи с императором, но я решил дождаться утра, ведь время уже было почти полночь.
Чтобы манаросы не испортились, я поехал в свою лаборатории на территории особняка и принялся часть растений сушить, часть — настаивать, и заодно приготовил себе впрок самые ходовые зелья. Домашние уже спали, поэтому мне никто не мешал.
Уже под утро я решил поэкспериментировать с эфиром манароса «Венец смерти», который привёз с собой. Это ядовитое растение можно использовать не только в отравляющем зелье. Например, я бы смог создать удушающий чёрный дым или с помощью зелья из «Венца смерти» заставить древесину раскрошиться за несколько минут.
Хорошенько поразмыслив, я решил остановиться на одном из вариантов, и оставшуюся в источнике ману потратил на новое зелье. Оно получилось ровно таким, каким я его задумал.
Когда зашёл в дом, часы в гостиной пробили четыре утра. Скоро уже все встанут, а я всё ещё не лёг. Прихватив из кухни пару бутербродов, поднялся к себе и лег спать в обнимку с мурлыкающим Шустриком.
Я только на мгновение представил, что будет, если победят османы, и мне стало не по себе. Нет, этого нельзя допускать. Мне есть за что бороться.
Утром меня никто не разбудил, поэтому я проспал до самого обеда. Проснувшись, взглянул на часы, тут же схватил телефон и позвонил Орлову.
— Сергей Кириллович, это я. Что решили? — выпалил я, едва услышал его голос.
— Три дня на подготовку, и на фронт, — тяжело вздохнув, ответил он. В его голосе слышалось недовольство.
— Вы не хотите ехать? — предположил я.
— Не в этом дело, — он замолчал, будто не мог подобрать слов. — Придётся набирать новых бойцов, ведь прошлых я не уберёг.
— Вы ни в чём не виноваты и чудом сами спаслись.
— Это понимаем мы с тобой, а не те семьи, что потеряли своих родных. Завтра встречаюсь с матерями погибших бойцов, чтобы вручить им медали их сыновей и материальную помощь. Даже не знаю, как всё пройдёт. Тяжело это.
— Понимаю. Помощь моя нужна?
— Нет, я сам. В такие моменты я жалею, что остался жив. Лучше бы спас кого-нибудь из тех молодых сильных парней, а себя. Горько, очень горько.
— Держитесь. У вас будет возможность отомстить османам.
— Ты прав. Только об этом и мечтаю… Готовься, если решил ехать со мной. Но об этом Лене ты сам скажешь. Мне хватает слёз жены.
— Хорошо. Созвонимся.
Я сбросил звонок, поднялся с кровати и направился в ванную. Когда спустился вниз, оказалось, что все разошлись по делам, и осталась только Настя. Они с Шустриком в гостиной смотрели телевизор.
— Надо посадить Шустрика на диету, — сказал я, когда увидел, что зверёк вытащил из-под подушки пирожок и принялся его есть.
— Как? Я пыталась ограничивать его в еде, но он