– А как же ты?
– Если ты мне понадобишься, то можешь вернуться, как сдвинете плиту. Иди.
Фабиан сломя голову бросился в темноту, но, когда он достиг проклятой подвески, его фонарик погас. Готовая к этому Рыжая стала освещать ему дорогу. Она слышала голоса Тани и Фабиана, но слов было не разобрать. Затем раздался скрежет – камень перемещался по камню. Секундой позже в туннель ворвалось свежее дуновение, и Рыжая с наслаждением вдохнула. Сверху донесся радостный возглас, а затем засиял фонарик. Таня и Фабиан выбрались наружу. Рыжая осталась в подземелье одна.
Собравшись с духом, она сделала еще шаг к подвеске. Та выглядела совершенно безобидной. Будто безделушка, которую кто-то обронил, – не более того. Но ведь не воображение Рыжей заставляло тени метаться по стенам туннеля. Тени удлинялись, сгущались. Еще шаг, и фонарик перестал работать. Стараясь сохранить самообладание, она сунула фонарик в карман и двинулась дальше. Подвеска была теперь в пяти шагах, но в чуть доходившем сюда свете фонариков Тани и Фабиана ее едва удавалось разглядеть.
– Ты ее взяла? – окликнул Фабиан.
– Еще нет, – крикнула она в ответ, и голос эхом отразился от стен.
Она шагнула еще раз. Сначала подумалось, что свет впереди померк, но тут прямо перед лицом у нее закружилась черная дымка – тени росли. Они вытягивались вдоль стен туннеля и впереди, и позади, они приближались. Снова и снова ей казалось, что в тенях проступают очертания лиц… рук. Но пытаться различить что-то реальное было так же невозможно, как уловить образы стремительно летящих облаков. Рыжей стало по-настоящему страшно, она не понимала, что происходит. Медленно, очень медленно она опустилась на колени, оперлась на руки и, чувствуя, как земляной холод пробирает до костей, продолжила двигаться к Канделябру.
И тут все погрузилось во тьму.
Выбравшись из промозглого затхлого туннеля, Таня и Фабиан с облегчением вдыхали чистый осенний воздух. В небе висела луна, освещая надгробия вокруг. По сравнению с туннелем здесь, конечно, было поприятнее, но ненамного. Только Оберон казался вполне довольным – его тут ничего не смущало.
Нагнувшись над проходом в могиле, Таня просунулась туда как можно глубже и подняла фонарик, чтобы свет достиг Рыжей. Она тоже увидела, как сгустилась тьма, когда Рыжая приблизилась к подвеске.
– Там становится темнее, – пробормотала Таня. – От наших фонариков ей никакого толку.
– Я вернусь вниз. Вот, держи мой фонарик!
Но перед тем, как Фабиан начал протискиваться в узкое квадратное отверстие, они с Таней увидели, как Рыжая опустилась на четвереньки и поползла к крошечному серебряному предмету перед собой. Потом внезапно замерла и слепо вытянула перед собой руки.
– Я ничего не вижу! – закричала она. – Вы еще там?
– Мы здесь! – крикнул в ответ Фабиан. – Я иду к тебе!
– Нет! Оставайтесь наверху… Что-то происходит! Тут полная темнота! Фонарики включены?
– Они светят прямо на тебя! – в тревоге крикнула Таня. – Ты их не видишь?
– Я ничего не вижу! – Рыжая встала, повернувшись лицом в ту сторону туннеля, откуда они пришли.
Ее голос звучал тонко и отчаянно – ничего общего с обычно сухой и сдержанной Рыжей.
– Она в ужасе, – вскинулся Фабиан. – Мы должны ее вытащить!
– Это подвеска, – поняла Таня. – Сила Канделябра действует наоборот – забрала весь свет и окутала Рыжую тьмой.
Вокруг Рыжей закружились призрачные фигуры. Туманные, рваные. Одна из фигур протянула свои мутные руки и прижала их к глазам Рыжей – и Таня, и Фабиан увидели это. Фабиан отшатнулся, но все же устоял на лестнице.
– Вылезай, Фабиан, – тихо сказала Таня. – Если кто-нибудь из нас окажется там, тени доберутся и до нас, и тогда мы ничего не сможем для нее сделать. Необходимо, чтобы она взяла себя в руки и слушала нас, а мы будем указывать ей путь.
Фабиану не потребовалось повторять дважды.
Рыжая поднесла руку к лицу, но не увидела ее. Не было ничего, кроме темноты, будто кто-то опрокинул чернильницу и содержимое заполнило ей глаза. Она нащупала стену туннеля и вцепилась в нее в поисках опоры, уже не думая, как добраться до подвески.
Вечная тьма… Неужели ей уготовано это проклятие? Никогда не увидеть свет, никогда больше ничего не увидеть? Что-то подкатило к горлу. Собственный всхлип, смешанный с криком, показался ей чужим.
– Рыжая! – во весь голос звала Таня. – Постарайся не поддаваться панике! Мы справимся! Как только ты возьмешь подвеску, все будет нормально. Поверь мне! Мы вытащим тебя оттуда.
– Как? – Едва не рыдая, воскликнула Рыжая. – Я не вижу ни на дюйм перед собой!
– Только не нервничай! – крикнул Фабиан. – Темнота тебя запутала – ты развернулась не в ту сторону. Повернись обратно и иди на наши голоса.
Рыжая повернулась, все еще держась одной рукой за стену, чтобы не упасть, и пошла вперед.
– Хорошо, – ободрял Фабиан. – Теперь тебе нужно выйти на середину туннеля. Сделай три маленьких шага вправо. – Он помолчал, пока Рыжая выполняла его указания. – Теперь опять встань на четвереньки и начинай медленно двигаться в том же направлении. Ты окажешься прямо перед подвеской.
Рыжая поползла вперед, песок больно впивался в колени и ладони. Голос Фабиана был ее единственным маяком во всепоглощающей тьме. Она пыталась отбросить все мысли и думать только о том, что он ей говорит.
– Теперь остановись, – скомандовал Фабиан. – Подвеска перед тобой! Медленно протягивай руку, и ты ее найдешь.
Рыжая похлопала по земле перед собой, осторожно, чтобы не смахнуть подвеску. Пальцы нащупали маленький холодный и твердый предмет. Одной рукой она схватила его, а другой стала шарить в кармане.
– Что ты делаешь?
– Достаю браслет. Если я смогу прикрепить подвеску…
– Нет! – крикнула Таня. – Вдруг ты его уронишь. Просто возьми подвеску и выбирайся оттуда.
Рыжая нехотя засунула браслет поглубже в карман, хотя все в ней стремилось к одному – сделать что угодно, лишь бы снова видеть. Вернуть подвеску на браслет – только это могло прекратить действие проклятия.
Она неуверенно встала, но не успела перешагнуть место, где лежала подвеска, как воздух снова изменился, стал тяжелым, бешеными порывами принялся закручиваться вокруг нее. И это был не просто воздух… это были тени, яростно сопротивляющиеся тому, чтобы ее отпустить…
– Рыжая, продолжай идти! – закричала Таня. – Тени повсюду вокруг тебя, не мешкай, иди дальше, к нам, ты уже близко!
Вцепившись в фонарик до боли в руке, Таня светила прямо на Рыжую. Фабиан, взяв свой, тоже освещал путь, по которому, пошатываясь и слепо раскинув руки, она брела к ним. Вокруг, обволакивая ее, сгущались тени, с каждой секундой метавшиеся все быстрее.
– Перед тобой ступеньки! – предупредил Фабиан.
Рыжая споткнулась и упала на холодный камень. Вся тяжесть падения пришлась на запястье. От боли она даже вскрикнула, но все-таки не выпустила подвеску, зажатую в кулаке. Едва сдерживая слезы, Рыжая взбиралась по ступенькам, лица уже касался свежий воздух, шедший снаружи. И вот ее подхватили, вытащили из дыры, перевернули на спину, и она легла на мокрую траву – самая черная ночь в ее жизни не рассеивалась.
Таня разжала ее кулак, стараясь не прикасаться к подвеске. Она посмотрела в глаза Рыжей – темные, пустые, невидящие. Зрелище ужасало, и Таня взмолилась про себя, чтобы проклятие было разрушено, как только подвеска окажется на браслете.
Фабиан вытащил из кармана Рыжей мешочек, осторожно достал из соли браслет и провел им над Канделябром. В тот момент, когда подвеска с тихим щелчком повисла на месте, Рыжая ахнула, и глаза ее прояснились.
Одновременно из прохода в туннель, как лава из вулкана, вырвался огромный шипящий смерч и со свистом пронесся мимо них. Танины волосы взметнулись вверх. Смерч клубился в небе, а затем стал развеиваться и опускаться, оседая в темных щелях и уголках церковного кладбища. Тени вновь стали просто тенями.
Рыжая лежала на спине, то ли смеясь, то ли плача, Оберон радостно облизывал ей лицо, а Таня и Фабиан с облегчением смотрели на них. Темно-синее небо было затянуто облаками, и в прогалах пробивался свет только самых ярких звезд.
В общем-то, обычная картина, но Рыжей она казалась прекрасной. Минуту она позволила себе понаслаждаться ею. Затем встала, выбросила из головы мысли о поражении и уязвимости и повернулась к Тане с Фабианом:
– Готовы искать следующую подвеску?
30
Фальшивое надгробие, скрывающее проход в туннель, окаймлял каменный цоколь, на котором, на небольшом расстоянии от земли, и лежала плита. Плита состояла из трех частей, под средней из которых и находился лаз. Будь плита цельной, никто не смог бы ее поднять. Под остальными частями была лишь земля. В надежде найти еще подвеску Таня, Рыжая и Фабиан с замиранием сердца ковырялись в зазоре между