Саманта сделала паузу и прислушалась. Снизу на нее смотрели с восхищением. Они питались силой, что даровала им Великая Матерь.
Роланд только что расправившись с последним из живых, поднял запачканное в крови лицо и улыбался невинной детской улыбкой. Мальчик наконец-то опробовал свой новый арбалет и остался доволен. Он передвинул спусковой крючок на большой палец и свободно придерживал болт указательным. От такого изобретения в груди у мужчины зияла большая дыра. Как только снаряд достигал цели, наконечник болта раскрывался как роза.
На лицах детей сияла радость.
«И никто не сможет этого у них отнять», — подумала Саманта.
Пол в зале выглядел как раскаленная плита.
Завтра они уедут, но это будет завтра. А сегодня они будут праздновать.
Глава 14
ГЛАВА 14
I
Всю ночь Джонни снились кошмары. Самым худшим из которых тот, где Наоми провалилась в бездонный подвал, откуда слышались крики. Он безмолвно наблюдал, как она падает. Падает и ничего не может поделать. Джонни видел только ее лицо, которое даже во сне, отдавало бронзовым оттенком Калифорнийского солнца. Только вот, он помнил, как удивился, что у той Наоми из сна, с первой стороны над губой отсутствовала маленькая родинка. Когда настоящая Наоми улыбалась, то родинка съезжала немного в сторону, а когда же сердилась, то сползала вниз. Он запомнил это так же хорошо, как то, что к восьми часам каждого вторника, в его почтовом ящике лежал новенький выпуск журнала «Актуальное для детей», который он почему-то все еще продолжает выписывать. Однажды они даже прислали ему письмо-благодарность, под личным автографом самого основателя. Хотя тот и был мертв уже сорок три года. И если в случае с журналом это было что-то вроде привычки, то с Наоми… с Наоми все сложно.
И при чем здесь вообще Наоми и этот глянцевый журнал. Последнее время он часто о ней думает. Даже слишком часто, чего ему не следовало!
— П-и-и-и-и-и-к!
Часы оповестили, что в Уэллстоне сейчас шесть утра. Это значит, что он проснулся раньше обычного и провалялся в раздумьях, вместо того чтобы дрыхнуть. Интересно, какое время в Нью-Йорке? Черт… опять я за свое!
Желание помочиться, как внезапно включенный свет, прорвалось через занавес еще не до конца проснувшегося мозга. А совместно с утренним стояком, это ощущалось как болезненно пульсирующая бомба, которая вот-вот рванет. Самым тяжелым, было заставить себя расслабить мышцы паха. Их сковало от сильного притока крови. Джонни представил, он сделал это нарочно, как мощные волны набрасываются на берег. Они хватают все, что им удается достать своими пенистыми лапами и уносят с собой в черную мглу, слизывая верхний слой песка.
Черная мгла… та самая в которую провалилась Дж… Кажется дело пошло. Струя мочи становилась все мощнее и это вызвало в его теле порцию облегчения. Но как бы крепко он не держал член, она была непредсказуемой, иногда разделяясь на несколько тоненьких и тем самым заливая ободок. Ему никак не хотелось с утра пораньше драить унитаз. Поэтому он с большим усилием напрягся и быстро сел на него, опустив ободок, как это делают девочки.
Давление на стенки мочевого потихоньку спадало, он зевнул и понял, что начал снова думать о Наоми. Во всем виновата эта родинка, не иначе. Глупая милая родинка. Как маленькая царапинка на новеньком автомобиле. Он узнает ее из тысячи других даже если…
— Ну уж нет, я не стану думать о таких вещах со спущенными штанами! — проговорил Джонни сердито и надел брюки, предварительно стряхнув.
Через пол часа он уже стоял в коридоре одетый в полицейскую форму, приглаживал еще влажные черные волосы. Джонни нанес немного увлажняющего крем на руки и принялся усердно втирать его в кожу.
ПИТАТЕЛЬНЫЙ УХОД ДЛЯ ВАШИХ РУК. С ЭТИМ КРЕМОМ ВЫ ПОЗАБУДЕТЕ О СУХОСТИ КОЖИ!
Кажется, так говорилось в рекламе. На самом деле ему просто нравился запах. Что-то похоже на ваниль. Но сейчас он чувствовал еще что-то.
На удивление, с кухни доносился запах еды. Или ему это кажется? Джонни потянул носом. А ведь и правда.
— А вот и наш полицейский, — произнес мистер Рассел, перекладывая еще горячий тост на тарелку. — Бьюсь об заклад ты голодный, так ведь парень?
Он был гладко выбрит и расхаживал по кухне в розовом фартуке, одетым поверх рубашки, изредка прикладывая руку к спине.
Джонни молча стоял и смотрел на то, что казалось каким-то нереальным. Его удивило не то, как отец наливает ему кофе и разрезает тост на три ровных части, чтобы ему Джонни, было удобнее. Нет-нет… совсем другое.
Черт побери, папаша был трезвый. Впервые за столько лет, Джонни видел его таким. Ему проще поверить в пришельцев. Именно так и есть. Перед ним стоял совершенно трезвый человек, синие глаза его смотрели так же ясно, как фары автомобиля в темное время суток.
— Еда сама себя не съест, парень, — прозвучал над головой голос отца.
— А?
— Я говорю, не пора ли тебе задержать этого мистера? Я смотрю у него очень подозрительно-аппетитный вид. Самое время зачитать ему права.
Джонни ухмыльнулся и глянул в тарелку. И правда выглядело очень даже съедобно. Поджаренный хлеб приятно похрустывал на зубах, обмазанный растекшимся по тарелке желтком.
— Ты обрезал края?
— Ага, — ответил отец так, словно это было чем-то обыденным. — Ты никогда их не любил. Или что-то поменялось?
— Нет, я по-прежнему их не ем. Я даже не представляю сколько рук потрогало корку, прежде чем он попал на тарелку.
— Ну тогда все ровно, парень?
— Все ровно…
Джонни представил Николаса Эйверитт, стоящего на единственной ноге в армейской форме. Он ухмыляется прямо ему в лицо и говорит с зажатой во рту сигаретой:
— Все ровно парень! Твоя девочка