Юрек колебался. С одной стороны, он горел желанием послать меня куда подальше, но эти деньги показались ему соблазнительным доводом, чтобы вот так легко их отпустить. Я не чувствовала себя виноватой, поощряя его жадность, потому что была убеждена, что другого способа достичь цели у меня просто не было.
После непродолжительной внутренней борьбы он наконец сдался.
Взяв у меня банкноты, мужчина торопливо их убрал. Казалось, он вдруг стал на несколько сантиметров ниже, будто то, как были опровергнуты его доводы, смутило его сильнее, чем он был способен вынести. Он направился к своей палатке, но в последний момент вдруг обошел ее и побрел по тропинке, ведущей к выходу из парка.
Мы с Олегом переглянулись и, не проронив ни слова, пошли за ним. На лицах друзей Юрека, оставшихся сидеть там, читалось недоумение. Они задавались вопросом, какого черта только что произошло у них на глазах.
47
Последовав за Юреком, мы оказались на ближайшей к парку площади, где стояло полдесятка такси, выглядевших так, словно были на ходу годов с девяностых.
– Нам надо поехать в Добромеж, – заявил он. – Я понятия не имела, где находится это место, и, судя по тому, как на меня взглянул Олег, он тоже был не в курсе. – Добромеж – маленькая деревня на юге Польши, – объяснил Юрек. – Мой отец там родился, и хотя он и переехал во Вроцлав, когда был очень молодым, продолжал держать там небольшой склад, где хранил не представлявшие ценности книги: например, те, что покупал на вес, или экземпляры, которые по тем или иным причинам не заслуживали места у него в магазине. От них следовало избавиться, но у него рука не поднималась что-то выбросить.
Это описание показалось мне весьма точным. Я знаю многих коллекционеров, которые не способны расстаться с экземплярами, заполняющими все свободное пространство. Они считают чуть ли не кощунством выбросить или кому-нибудь подарить какую-либо из своих книг. А еще мне встречались типы, которые буквально не могут сказать «нет» ни одному экземпляру: у этих барахольщиков беспорядок царит не только в библиотеках, но и в жизни. Накопительство – довольно распространенный в нашем мире порок.
Не дожидаясь, пока мы дадим добро, Юрек обратился к группе таксистов, которые смотрели на нас, словно пытаясь подсчитать, сколько денег можно с нас содрать, учитывая, что мы – иностранцы. Юрек перекинулся с ними парой слов. Таксисты переглянулись, и после короткого диалога один из них выступил вперед и указал на свой автомобиль – старенький «Форд», увешанный рекламой.
– Он нас отвезет, – заявил Юрек. – Это обойдется нам не слишком дорого.
– А мы не можем поехать автобусом или поездом? – попыталась возразить я, но Юрек решительно отказался.
– В Добромеж не ходят ни поезда, ни автобусы, Грета. Вообще-то мне пришлось пообещать этому таксисту хорошие чаевые.
Благодаря этим словам я смогла составить представление о том, что за место нас ждало. Сделав смиренное лицо, Олег устроился на заднем сиденье рядом с Юреком. Я пока не понимала, правильно ли мы поступили, доверившись этому бездомному, о котором на самом-то деле ничего не знали. А тот факт, что нам еще пришлось отправиться в эту деревню, Добромеж, лишь прибавил мне подозрений и навел на мысли о том, что все это было не более чем огромной ошибкой – неприятностями, в которых мы окажемся по самые уши.
Я думала о Марле и о том, что она скажет, если я поделюсь с ней своими сомнениями. Скорее всего, она не придаст им особого значения и будет настаивать на том, чтобы я следовала чутью. Именно поэтому я решила сесть в это такси, хоть и на переднее сиденье. Мне совершенно не хотелось ехать, втиснувшись между Олегом и Юреком, да еще и терпеть исходивший от последнего отвратительный запах. Таксист не стал возражать и, как только мы устроились, завел свой «Форд», и мы тронулись в путь.
– Я уже много лет туда не ездил, – сказал Юрек, – поэтому предупреждаю вас, что понятия не имею, найдем ли мы что-то. Может, этот склад разграбили, а может, в нем кто-нибудь поселился. Тоже неплохой финал для подобного места.
Стараясь не привлекать внимания, я набрала название «Добромеж» в поисковике своего мобильного и выяснила, что деревня находится примерно в часе езды на машине. Гораздо дальше, чем я ожидала, но сейчас это уже не имело никакого значения.
Юрек еще довольно долго рассказывал о книжном магазине, которым управлял его отец, – одном из самых крупных в стране. Я чувствовала, что он говорил о нем с некоторой язвительностью. Он не только не разделял отцовской страсти к литературе, но даже считал ее безрассудным, эксцентричным увлечением, которое обременяло его жизнь до самой последней секунды. Казалось, он был чуть ли не зол на отца.
Олег ерзал на своем сиденье, смотрел в окошко и отвечал на каждую реплику Юрека вежливой улыбкой, явно взволнованный перспективой оказаться в полной старинных книг кладовке в затерянной деревушке где-то на юге Силезии. Интересно, как долго он мечтал о чем-то подобном.
Было глупо даже предполагать, что там может находиться Библиотека Еврейской общины Рима, но я решила его не разочаровывать. Реальность сама спустит его с небес на землю.
Наконец наступил момент, когда Юрек замолчал, и всю оставшуюся дорогу мы ехали в тишине. По мере того как мы отъезжали от Вроцлава, пейзаж за окном становился все более неприветливым, а небо пепельного оттенка – с каждой минутой все темнее и темнее. Я задремала и внезапно провалилась в глубокий сон, из которого час спустя меня выдернул неожиданно радостный голос Юрека:
– Выглядит знакомо!
Резко распахнув глаза, я поняла, что мы уже, должно быть, добрались до Добромежа, потому что суровый пейзаж сменился мощеными улицами с разбросанными тут и там домишками. Вид этот был скорее не идиллическим, а неряшливым. От него исходило тревожное ощущение заброшенности, которое лишь усиливалось из-за затянутого тучами неба, грозившего в любой момент разразиться ливнем.
Таксист высадил нас. Я заплатила ему столько, сколько он попросил за поездку, округлив сумму так, чтобы ему достались хорошие чаевые, и направилась за Юреком, который, не дожидаясь нас, уже свернул на улицу по правую руку от себя.
Наклонившись ко мне, Олег заговорил тихо, чтобы нищий нас не услышал:
– Думаешь, это хорошая идея, Грета?
Он уже не казался таким уверенным, как до этого. Было заметно, что нахождение в этой