От одного взгляда на этих сломленных общим горем людей все внутри Билли болезненно сжалось от сочувствия. «Черт возьми, как Адам вообще выдерживает подобные беседы?»
Она посмотрела на Миддлтона в поисках ответа, который мог как-то оправдать ее недоумение, но… похоже, таким человеком нужно просто родиться.
– Миссис Дженнингс, меня зовут Адам Миддлтон, а это Билли Сэлинджер. Чтобы помочь, нам придется задать вам несколько вопросов. Прежде всего примите наши искренние соболезнования. Мы постараемся не задерживать вас надолго.
– Вы найдете его? – спросила Анна. – Этого… зверя, который… который сделал это… с моей девочкой?… – Ее голос дрогнул. Женщина посмотрела на Миддлтона умоляющим взглядом, полным боли и отчаянья.
Билли с силой прикусила губу: «Не смей. Ты здесь не ради этого».
Но Адам ответил спокойно и уверенно:
– Мы делаем все возможное, чтобы найти убийцу, миссис Дженнингс. К расследованию подключены лучшие сотрудники. – Он достал телефон и включил диктофон. – Если вы не против, я буду вести запись нашего разговора, чтобы не упустить никаких деталей. Это поможет нам в дальнейших поисках. Когда ваша дочь впервые заговорила о поездке в Чикаго?
– Я… узнала об этом за день до ее… перелета, – пробормотала женщина и крепко сжала руку сына. – Трисс очень много путешествует… то есть… путешествовала. Она… она писала, что… – Не удержавшись, Анна закрыла лицо руками и сдавленно зарыдала.
Мэтью отреагировал молниеносно: притянул к себе мать и крепко обнял, давая ей защиту и поддержку, которой со смертью Трисс отныне всегда будет недостаточно.
– Изв… извините… – Женщина горько плакала, прячась в темной кофте сына. – Трисс… я не… я не могу…
– Идем, – проговорил Мэтт и помог матери встать с дивана. – Извините, я отведу ее в спальню и сам отвечу на все ваши вопросы.
Билли проводила их стеклянным взглядом, опасаясь моргнуть – казалось, хватит одного небольшого движения, и она сама распадется на части прямо в этой комнате.
– Эй, – тихо позвал ее Адам, – как ты?
– Н-нормально.
Но он бы скорее поверил в то, что «Эль-Кастильо» пал совершенно случайно, а не из-за ее присутствия, чем в это заикающееся «н-нормально».
– Если нужно выйти, можешь сделать это сейчас.
– Нет, я… – пробормотала Билли, по-прежнему глядя в одну точку. – Все хорошо. Я справлюсь.
Мэтт вернулся в комнату и опустился на диван, бледнее прежнего.
– Дал ей успокоительное… – пробормотал парень, бегая взглядом по невысокому журнальному столику перед собой. – Мама права, Трисс обычно… срывалась в поездки неожиданно и очень много времени проводила вне дома. А о том, что она летит в Штаты, мы узнали буквально… за ночь до ее вылета. Она… вроде как спонтанно решилась на эту поездку. Трисс… говорила, что проведет в Америке месяц и сначала остановится в Чикаго с подругой… ради какого-то фестиваля еды, а потом… они, кажется, собирались вдвоем ехать на запад… Трисс упоминала какое-то шоссе и Лос-Анджелес.
«Шоссе 66», – догадалась Билли и переглянулась с Адамом. «Мать американских дорог» и одна из главных достопримечательностей страны, соединившая Чикаго и Лос-Анджелес. А «какой-то фестиваль еды» – это «Вкус Чикаго», крупнейшая на Среднем Западе кулинарная ярмарка, которая в этом году должна состояться в начале июня.
– Мы собирались отметить день рождения мамы после возвращении Трисс, но теперь… – Мэтью потер глаза и отвернулся.
Содрогнувшись при воспоминании о количестве пролитой крови в той чертовой квартире, Билли не выдержала и тихо спросила:
– Извините, я могу воспользоваться ванной комнатой?
Мэтт указал в сторону коридора.
Поблагодарив, она быстро вышла из гостиной под обеспокоенным взглядом Адама.
– Трисс рассказывала про подругу, с которой собиралась в поездку по Штатам? – продолжил он после небольшой паузы.
– Она говорила только, что… познакомилась с ней и другими ребятами в каком-то интернет-сообществе и что эта девушка из Германии, а в Чикаго они договорились встретиться лично. – Мэтт пристально посмотрел на Адама и наклонился вперед, сцепив дрожащие пальцы в замок. – Трисс… она ведь всегда была такой… общительной и могла спокойно познакомиться с кем угодно прямо на улице.
И это сделало ее легкой целью для убийцы. Слишком легкой.
– Я сто раз говорил ей, что эта неразборчивость в людях и доверие незнакомцам не приведут ни к чему хорошему. А она… – Мэтт поморщился, – соглашалась со мной, но… продолжала поступать по-своему. Трисс… была слишком сильно открыта миру. И это… погубило ее.
Адам не спешил с ответом.
Отчасти Мэтью был прав: неконтролируемая жажда общения довела его сестру до беды. Но не это стало причиной ее смерти. За этим стоит живой человек – из крови и плоти, но с отсутствием сострадания к окружающим. Это он убил девушек, а не их тяга к познанию мира. Подонок знал, что невыносимая боль, ужас и его лицо станут последним, что они запомнят перед своей смертью. А все предыдущие воспоминания перестанут иметь значение. Он забрал не только их жизни, но и все, что у них было до встречи с ним.
– Ты сказал, – продолжил Адам, – что твоя сестра познакомилась в том сообществе и с другими людьми. Она упоминала, с кем именно?
– Нет, но я привез свой ноутбук. – Парень встал с дивана и потянулся к рюкзаку на тумбе. – Трисс часто заходила с него в свои аккаунты, поэтому пароли сохранились. Вы сможете прочитать всю ее переписку. Вдруг… что-нибудь окажется полезным.
– Спасибо, он очень нам пригодится. – Миддлтон взял компьютер и осмотрел его с разных сторон. – Когда наши специалисты проверят все, что касается твоей сестры, я верну его.
– Хорошо, – тихо ответил Мэтью и посмотрел ему в глаза. – Только бы вы нашли эту сволочь.
– Это наша главная задача, – кивнул Адам, понемногу начиная переживать за Билли, которая до сих пор не вернулась обратно.
– Трисс… кажется, она звонила мне в ту ночь.
Миддлтон замер на секунду и переключил все внимание на Дженнингса.
– Я не говорил маме – ей и так тяжело, а я… не знаю, что это было. Трисс всегда использовала видеочат, а в тот раз был обычный звонок.
– Либо ты снова утопила телефон, и у тебя накрылась камера, – усмехается Мэтт, наливая кофе и собираясь на работу, – либо мне набрал задний карман твоих джинсов, потому что ты не заблокировала экран. – Пролив пару темных капель на новую рубашку, Дженнингс шипит «С-с-сволочь» и хватает упаковку чистящих салфеток. – Трисс, я не слышу тебя-я, – протягивает он, пытаясь оттереть пятна с ткани, но в телефоне звучат только возня и непонятные шорохи. – Значит, все же карман. Ладно, перезвони мне, когда… – Внезапно на той стороне