– Она так и не ответила, но… Клянусь, я затылком чувствовал, как кто-то держит телефон и молчит. Но потом я убедил себя, что это… какая-то ошибка и телефон просто разблокировался у Трисс в кармане. Такое уже случалось раньше. Если бы я только знал, что… – Он резко замолчал, и его покрасневший взгляд перекрыла пелена слез. – Если бы я знал…
– Ты не мог знать, Мэтт. – Адам предельно внимательно посмотрел на парня. – Никто не мог. – «Никто, кроме одного единственного человека». – Но в наших силах найти убийцу. Вспомни все, о чем вы с сестрой переписывались или говорили по телефону, пока она была в Чикаго. Поможет любая мелочь, даже если она кажется тебе ерундой.
Мэтью сосредоточенно нахмурил лоб и опустил взгляд в пол.
– Я… не знаю, мы созвонились всего один раз. Трисс рассказала, как у нее дела и прислала мне пачку фотографий с какой-то городской экскурсии. Я еще спросил, почему она не выложила их в сеть, а она сказала, что сначала хочет все обработать. А потом она все-таки загрузила пару штук, но остальных я на ее странице так и не увидел.
Адам замер. Фотографии с экскурсии.
По словам Мэни, именно там девушки познакомились с Робертом. И на телефоне Трисс, найденном на месте преступления, упомянутых снимков не было. Значит Андерсон избавился от фотографий – как до этого, вероятно, поступил и с видеозаписью, восстановленной неизвестным другом Билли.
Мэтт достал телефон из кармана джинсов и протянул его Миддлтону.
– Здесь всё: переписка, фотографии, список вызовов. Я купил себе запасной, а этот можете держать у себя столько, сколько потребуется. Но…
– Да?
Задержав взгляд на телефоне в руке Адама, Мэтт попросил:
– Верните его, когда… закончите. Да, у меня есть новый, но… видите небольшой скол в правом верхнем углу?
Миддлтон осмотрел телефон и увидел в указанном месте крошечную трещину.
– Трисс уронила его, когда пыталась тайком отправить от моего имени сообщение одной девушке, которой я всегда боялся написать. А Трисс… ничего не боялась.
– Мы обязательно вернем его тебе, Мэтт. И спасибо за информацию, твоя помощь неоценима.
* * *
Билли стояла в ванной комнате перед зеркалом, вцепившись в раковину так сильно, что побелели костяшки пальцев.
«Вы найдете его? Этого… зверя, который… который сделал это… с моей девочкой?…»
Глубокий вдох. Медленный выдох.
«Мы собирались отметить день рождения мамы после возвращении Трисс, но теперь…»
Теперь уже слишком поздно думать о том, что могло бы случиться при другом раскладе. Эти девушки мертвы, а их семьи убиты горем, потому что один больной на голову подонок решил, что ему можно все: причинять боль, пытать, убивать, разрушать чужие жизни.
Еще один глубокий вдох. Очень медленный выдох: «Так ты никому не поможешь, если саму себя не успокоишь прямо сейчас».
Адам просил не принимать все близко к сердцу, но это абсолютно невозможно. Только не в ее случае.
Билли посмотрела на свое отражение: «Ты здесь не для того, чтобы сочувственно рыдать в туалете, а чтобы выслушать людей, у которых случилась беда. Выслушать, поддержать, помочь».
Адам ведь хотел от нее именно этого? Чтобы она сидела рядом, кивала, говорила слова утешения семье, у которой забрали самое дорогое, и между делом подмечала то, что он, человек с куда большим опытом и развитым самоконтролем, якобы может пропустить.
Билли замерла перед зеркалом: «Ты здесь, чтобы видеть своими глазами, на что способен человек, в котором ты не разглядела угрозу. Если бы ты делала свою работу чуть лучше и быстрее, эти девушки могли быть сейчас живы».
Прикрыв глаза, она прислушалась к звуку стекающей воды, но голоса из воспоминаний звучали громче любого фонового шума.
«Хотите узнать, что он сделал с девушками, которых нашли в Остине? На протяжении нескольких часов пытал, бил, таскал по всей квартире, резал, заставлял их терпеть немыслимые страдания. Вся квартира была залита кровью этих девушек. То, что видели вы, лишь малая часть общей картины. Вам по-прежнему кажется, что это все какой-то розыгрыш?»
Нет. И никогда не казалось.
«Самых опасных монстров почти невозможно вычислить с первого взгляда, а по их виду ни за что не скажешь, что эти „примерные законопослушные личности“ способны на такие зверства».
«Я понимаю, что тебе сложно принять правду о нем, но чем скорее это произойдет, тем быстрее ты сможешь двигаться дальше».
«Это очень опасный человек, Билли. С каждым разом его аппетиты растут, и он пойдет на все, чтобы убить опять».
Она открыла глаза, медленно разжала пальцы и отпустила раковину.
Нельзя, чтобы подобное повторилось с кем-нибудь еще.
– Давай, Билли, – проговорила она и, перекрыв воду, выбросила в урну бумажное полотенце. Отойдя от зеркала на пару шагов, положила холодные ладони на лицо и медленно выдохнула. – Давай. Нужно поработать.
Поправив волосы, Билли кивнула своему отражению и тенью выскользнула из ванной комнаты, но до гостиной так и не дошла. Заметив краем глаза в спальне через приоткрытую дверь миссис Дженнингс, Билли подошла ближе и увидела, что та сидит на кровати и тихо плачет, вытирая лицо мокрым от слез платком.
Не до конца осознавая правильность своего порыва, Билли открыла дверь и остановилась на пороге комнаты.
– Миссис Дженнингс…
Анна замерла и с опаской повернулась к входу.
– Вы… вас зовут Билли, верно?… – Она промокнула глаза платком и сжала его в руках.
Билли кивнула и, помявшись на пороге, вошла в комнату.
– Простите… мне очень тяжело говорить об этом. – Анна посмотрела на платок и всхлипнула. – Я… я все еще не могу поверить, что… – Не выдержав, она закрыла лицо руками и сдавленно зарыдала.
Это было почти невыносимо.
Наплевав на правила – в конце концов, она не агент ФБР, – Билли подошла к Анне, села рядом и положила руку ей на плечо.
– Миссис Дженнингс, – заговорила она вполголоса, – я не представляю, через что вы вынуждены проходить, и никому не пожелаю подобного. Вы не знаете меня, но, поверьте, мне очень, очень жаль. Никто не заслужил этого. Но… над делом работают лучшие специалисты, которые сделают все, чтобы достать этого выродка из-под земли. – Билли чуть крепче сжала ее плечо и вздохнула, проглотив ком в горле. – Миссис Дженнингс, посмотрите, пожалуйста, на меня.
Когда