— Ты серьёзно? — пробормотал он.
Мара прикусила губу, с трудом сдерживая улыбку.
— Я просто попросила, — ответила она как можно невиннее, склонив голову набок. — Неужели это так сложно?
Дамиан закрыл глаза, театрально вздохнув. Затем кашлянул и на самом деле запел:
"Крошка-звёздочка, мерцай,
Как алмаз в ночи сверкай.
Свет твой манит, и влечёт,
В небо звёздное зовёт.
Солнце вечером зайдет,
Потемнеет небосвод,
Огоньком своим тогда
До утра мерцай, звезда."
Мара замерла. Она думала, что это будет в самом деле ужасно. Но его голос… Его голос был совсем не таким, каким она его себе представляла. Он был мягким, тихим и осторожным, и от того невероятно трогательным. И, что самое неожиданное — он попадал в ноты.
Закончив петь, Дамиан с опаской открыл один глаз, ожидая, что Мара будет над ним потешаться.
— Это было… — выдохнула она. — Очень мило, вообще-то! Зачем ты мне наврал? Ты хорошо поёшь!
— Правда? — Дамиан открыл второй глаз и смущённо улыбнулся.
— Конечно! — с жаром ответила Мара. — Мне кажется, что ты просто скрываешь свои таланты. Может, тебе стоит пересмотреть свои жизненные принципы. Вдруг твоя истинная судьба — стать певцом?
Дамиан фыркнул, сложив руки на груди.
— Если это была попытка заставить меня петь ещё раз, то она провалилась, — ответил он, ухмыльнувшись. Но вдруг посерьёзнел. — Это не отменяет того факта, что ты снова заставила меня сделать то, что я поклялся не делать. Ты уверена, что заклинание работает именно так?
Вместо ответа Мара полезла в сумку и протянула ему книгу Аэлларда, развернув на нужной странице. Дамиан несколько раз внимательно перечитал разворот про "Убеждение".
— Ты уверена, что всё делаешь так, как здесь написано? — строго спросил он, указывая пальцем в текст.
Мара вздохнула.
— Уверена.
Какое-то время они сидели в задумчивости.
— Ладно, — сказал, наконец, Дамиан, отталкиваясь от парты. — Мне нужно отойти от всего этого. И… насладится свободой воли.
Увидев его поникшие плечи, она вдруг почувствовала укол вины. Он шутил, он играл вместе с ней, но вдруг её эксперименты зашли слишком далеко?
— Дамиан, — тихо позвала она.
Он остановился у самой двери и обернулся.
— Всё в порядке? — спросила Мара дрогнувшим голосом. — Я… я не хотела, чтобы ты чувствовал себя… ну, неудобно.
Он посмотрел на неё с лёгким удивлением, а потом устало улыбнулся.
— Да, всё в порядке, — сказал он, мягче, чем обычно. — Просто… это странное чувство — передать контроль кому-то другому. Это… необычно. Даже немного… — Он замялся, чуть нахмурившись, словно сам от себя такого не ожидал. — Приятно.
Мара моргнула.
— Приятно? — осторожно переспросила она.
— Ну, да. Наверное. Это как… знаешь, будто кто-то другой решает за тебя, а тебе остаётся только следовать. Без напряжения, без споров с самим собой. Просто… делаешь, — Он снова улыбнулся, на этот раз шире, но с лёгкой тенью в уголках глаз. — Жаль, что ты не можешь сама это ощутить.
И с этими словами он вышел, оставив Мару наедине с её мыслями. Она ведь действительно ни разу не задумывалась о том, каково это — быть на другой стороне её магии.
* * *
Время от времени, когда день выдавался слишком тяжёлым и длинным, как сегодняшний, и ей хотелось побыть одной, Мара приходила в конюшню. Погладить гладкие бока единорогов, послушать их тихое фырканье — это всегда её успокаивало. Она медленно шла по рядам стойл, иногда протягивая руку, чтобы почесать кого-нибудь за ухом.
— Они к тебе привыкли, — раздался позади знакомый голос.
Мара вздрогнула и обернулась. Дилан Айр стоял в проходе, облокотившись на одну из деревянных перегородок. На его лице играла чуть смущённая улыбка, но в его глазах светился настоящий интерес.
— Ты следишь за мной? — спросила она с лёгкой усмешкой, её голос был скорее шутливым, чем обвиняющим.
— Нет, конечно, — тут же возразил он, хотя прозвучало это не слишком убедительно. — Я просто часто сюда захожу. Ты тоже?
Мара прищурилась, с трудом сдерживая улыбку.
— Правда? — спросила она, выжидая.
Дилан чуть переминался с ноги на ногу, его улыбка стала шире.
— Ладно, — признался он. — Может, я заметил, что ты иногда сюда ходишь. И решил, что… ну, почему бы не поговорить?
Мара вздохнула, но её лицо смягчилось.
— О чём? — спросила она, поглаживая шею белоснежного единорога, который повернул голову к ней и слегка ткнулся носом в её ладонь.
Дилан сделал шаг вперёд и остановился у стойла, в котором стоял светло-серый конь с длинной гривой. Он протянул руку, и единорог тут же потянулся к нему в ответ, обнюхивая его ладонь.
— Ты любишь лошадей, да? — спросил он, осторожно поглаживая животное.
Мара кивнула, слегка удивлённая таким вопросом.
— Да, — ответила она после паузы. — Но вряд ли можно назвать их лошадьми. Единороги всё же… что-то большее.
Дилан улыбнулся, и в его взгляде мелькнуло что — то тёплое, почти ностальгическое.
— Это точно, — согласился он. — Знаешь, мои родители разводят единорогов. У меня даже есть свой. Чёрный, как уголь. Его зовут Шторм.
— Это с его гривой ты сравнил мои волосы? — ухмыльнулась Мара.
— Ну… в общем да, — Дилан немного замешкался, но быстро взял себя в руки и снова повернулся к лошадям. — Некоторые из этих тоже наши: Снежок, Ириска, Веточка… Что?
Мара не смогла удержаться и хихикнула.
— Ничего, — она мотнула головой. — Просто им как будто ребёнок имена давал.
На мгновение Дилан смутился.
— Э-э… Так и есть, — пробормотал он, не глядя на неё. — Это я их называл, когда был маленьким.
Мара поспешно повернулась к нему и замахала руками.
— Нет-нет, я не смеюсь над тобой! — сказала она мягко, стараясь сгладить свою реакцию. — Это очень мило! Но… Почему "Снежок"?
Дилан посмотрел на чёрного единорога с белой полоской на носу.
— У него снег на морде, это же очевидно.
Мара хмыкнула. Это действительно было очевидно.
Вдруг ей пришёл в голову вопрос, и она принялась осторожно подбирать слова, чтобы Дилан не догадался, что она мало что знает о волшебном мире.
— Мне всегда было интересно… Неужели обычные люди не замечают единорогов?
Айр покачал головой, поглаживая по носу светло-рыжую кобылку, которую он назвал Ириской.
— Конечно, не замечают, — протянул он. — Единороги, как и другие магические существа, живут только там, где живут маги. Они редко выходят к обычным людям.
Мара нахмурилась.
— Почему?
Дилан пожал плечами.
— Никто не знает, — ответил он. — Возможно, дело в эфире.
При слове "эфир" Мара напряглась.
— В эфире? — переспросила она, изо всех сил стараясь сохранить хотя бы видимость равнодушия.
— Единороги — эфирные существа. Они чувствуют эфир,