Леман страстно желал заполучить работу Джули Меретю, тридцатипятилетней художницы эфиопского происхождения из Гарлема, чья «Эмпирическая конструкция» экспонируется в МоМА рядом с «Обелиском» Барнетта Ньюмана. Меретю занимает первое место в любом списке художников, чье имя не утратит значимости поколение спустя. Увязнув в очень длинном листе ожидания, Леман решил, что нашел способ улучшить свою позицию, вложил 75 тысяч долларов в нью-йоркскую галерею Project, которая представляет Меретю. Согласно контракту взамен Леман получал тридцатипроцентную скидку на все, приобретенное в Project, до тех пор, пока общая сумма скидок не достигнет 100 тысяч долларов. Обещание скидки было не столь значимым для коллекционера, потому как обычно он и так мог рассчитывать на цену, сниженную от 10 до 20 %, но при этом Леман также получал право первоочередного приобретения любой работы из галереи, включая, как он полагал, картины Джули Меретю.
Но оказалось, что Леман приобрел право на кого угодно, кроме Меретю. Пользуясь тем, что спрос превышает предложение, галерея предпочла продавать работы художницы своим привилегированным клиентам, музеям и некоторым иностранным дилерам. За три года Project продала сорок работ Меретю, в числе прочих Джею Джоплину из White Cube, нью-йоркскому дилеру Жанне Гринберг-Рогатин, которая предоставляла работы для персональной выставки Меретю в Центре искусств Уокера в Миннеаполисе, и Майклу Овицу, который входит в совет директоров MoMA. Лишь один из покупателей заплатил полную цену согласно прейскуранту, скидки для всех прочих достигали 40 %.
Леман узнал, что галерея, по-видимому, пообещала половину будущих работ Меретю галерее White Cube, треть – берлинской галерее Carlier Gebauer, треть – Жанне Гринберг-Рогатин, а также продала право первоочередной покупки еще четырем коллекционерам. Леман подал в суд, и дело «Леман против The Project Worldwide» стало первым в истории судебным процессом, инициатор которого пытался добиться права на покупку современного искусства. Леман в результате решения суда получил право приобрести за 17,5 тысячи долларов небольшую картину Меретю, а также выиграл 1,73 миллиона долларов компенсации, когда дилер Кристиан Хейе был признан виновным в нарушении контракта, отказавшись продавать работы Меретю Леману. В результате Леман пошел на мировое соглашение с Хейе при условии оплаты последним судебных издержек и, предположительно, с правом на приобретение многих будущих «меретю».
Существование в галерее нескольких списков ожидания – еще один способ продемонстрировать бурный ажиотаж вокруг выставленного в ней искусства, наряду с наклейками в виде красных точек, которые с этой же целью иногда появляются на еще не проданном. Владельцы галерей всегда охотно сообщат вам о существовании списка, но никогда о том, сколько в нем претендентов и их имена. Иногда списки составляют, чтобы определить очередность первого просмотра; иногда далеко не все из записанных – реальные претенденты, но лишь хотят выглядеть таковыми. Списки потенциальных покупателей работ таких художников, как Меретю, Джон Каррин, Сесили Браун, Дэмиен Хёрст и Маттиас Вайшер, безусловно, самые настоящие: те, кто готов не глядя купить любую их работу, находятся без труда. Некоторые списки возникают из-за очень ограниченного количества работ, которые востребованный художник поставляет на рынок. Чарльз Саатчи, будучи покровителем Дженни Сэвилл в начале ее карьеры, как говорят, не рекомендовал ей писать больше шести картин в год. Распродав выставку в галерее Гагосяна в 1999 году, Сэвилл оказалась в итоге перед лицом списка из двух десятков коллекционеров, стонущих от желания получить ее работы; на удовлетворение этого спроса ей должно было потребоваться четыре года работы.
Списки ожидания оказывают огромное влияние на уровень цен и усложняют процесс ценообразования. Вспомним историю немецкого художника Маттиаса Вайшера, члена группы художников Лейпцигской академии (Hochschule für Grafik und Buchkunst) и одного из самых ярких участников этой группы. Вайшера представляет берлинская галерея EIGEN + ART, принадлежащая дилеру Герду Гарри «Джуди» Либке, который известен тем, что контролирует, сколько полотен его художники производят каждый год и кому разрешено их продавать.
Большие картины Вайшера стоили от 22 до 25 тысяч евро в 2004 году, когда его новая работа «Без названия» (2003) была приобретена частным коллекционером. Покупатель почти сразу же отправил приобретение на лондонские торги «Кристи» в октябре 2005 года. Картина размером 75 × 90 см с изображением интерьера комнаты, выполненная маслом на холсте, была оценена «Кристи» в 18–22 тысячи фунтов стерлингов, что вполне соответствует ценам в галерее. После отчаянных торгов двух немецких коллекционеров картина была продана за 210 тысяч фунтов стерлингов, в десять раз превысив цены галереи EIGEN + ART.
Как должен был поступить Герд Либке? Если бы он повысил цены до уровня недавнего аукционного рекорда, количество коллекционеров, желающих совершить покупку в галерее, оказалось бы очень скромным: коллекционеры всегда готовы к небольшому повышению цен, но точно не в десять раз. Однако дилер, продающий работу по цене во много раз ниже той, что она может принести на аукционе, неизбежно привлечет спекулянтов, которые захотят купить и тут же выставить ее на торги.
Дилеры ненавидят такие ситуации. Нью-йоркский дилер Андреа Розен и лондонская галерея Haunch of Venison препятствуют спекуляциям особым соглашением, сопутствующим договору, согласно которому покупатель, желающий перепродать работу, должен сперва предложить ее галерее. Теоретически это делается для того, чтобы работа не была выставлена на аукцион по цене, нарушающей схему ценообразования дилера, и чтобы галерея имела возможность самостоятельно представлять своего художника и его творчество новым покупателям. С другой стороны, таким образом галерея может получить процент на процедуре перепродажи, которым иногда делится с художником. Подобные контракты на перепродажу заключают обычно применительно к самым продаваемым художникам, но иногда также и к тем, кто продается труднее, – просто потому, что контракт создает видимость активного спроса. Фактически, ограничив покупателя единственным вариантом места для перепродажи, галерея ограничивает цену, которую он может за нее получить.
Никто, впрочем, не считает, что соглашение о перепродаже непременно окажется исполненным. Ничто не может помешать покупателю, вернувшемуся в галерею, заломить возмутительную цену выкупа, которую ему, скажем, пообещал заработать на продаже «Кристи». Если галерея ему откажет, покупатель может дальше отправиться на аукцион.
Большинство дилеров не практикуют соглашений о перепродаже, однако тоже надеются, что покупатель поступит «правильно». Ларри Гагосян упоминает о правиле вежливости, согласно которому, если покупатель решит перепродать приобретенное в его галерее, он, из уважения к карьере художника и к Гагосяну, сначала позвонит в галерею. Некоторые галереи вполне откровенно говорят о наказании. Лоуренс Огастин из нью-йоркского дилерского центра Luhring Augustine публично заявил, что всегда предупреждает своих клиентов: если они сдадут работу из его