Аркадий Недель: Потому что это не стало частью культуры, индустрии, шоу-бизнеса.
Елена Фанайлова: Это часть подпольного бизнеса, огромные деньги, которые там крутятся.
Аркадий Недель: Но чем быстрее это расподполить, сделать из этого нормальную часть человеческой культуры сегодня, в XXI веке, в эпоху интернета, тем лучше. Сегодня любой школьник 10–12 лет нажмет две кнопки на компьютере и узнает все, что захочет.
Елена Фанайлова: Статистика говорит нам, что 11 лет – это время порноинициации подростков в интернете.
Аркадий Недель: Сейчас все происходит намного быстрее. Я увидел впервые порнографическую картинку в 14 или 15 лет, и это было почти эзотерическим знанием: мы собрались в школьном туалете, кто-то достал из портфеля ужасно сделанную черно-белую фотографию, все смотрели и не понимали, как такое вообще может быть. Возвращаясь к Саше Грей: ее фигура – это часть культуры, она позиционирует себя далеко не как порнозвезда, а как человек, который сделал себе имя на том, что свобода личного высказывания, в том числе телесного, прежде всего. И никто, ни государство, ни его структуры не могут, не имеют права запрещать конкретному человеку делать такого рода высказывания.
Елена Фанайлова: Она придерживается левых политических убеждений, экологических.
Аркадий Недель: Это один из редких случаев, когда порнозвезда становится обычной актрисой.
Елена Фанайлова: Есть еще одна фигура, мимо которой трудно пройти: это Илона Шталлер, европейская порнозвезда, известная под псевдонимом Чиччолина, которая избиралась в итальянский парламент, была в коротком, но ярком браке с Джеффом Кунсом, звездой современного искусства. Она венгерка по стране рождения.
Аркадий Недель: Обычно это человек, мужчина или женщина, обладающий смелостью. Когда Шварценеггер баллотировался в губернаторы Калифорнии, на тот же пост баллотировалась какая-то американская порнозвезда.
Елена Фанайлова: Есть несколько таких примеров в политической истории Европы, Америки.
Аркадий Недель: Порноактриса – публичный человек, она считает так: вы все обо мне знаете, вы смотрели на мою наготу, в самых интимных ситуациях, которые я сделала публичными, так чем же я не политик? Публичный политик – это такая же нагота, но не телесная, а символическая, дискурсивная.
Елена Фанайлова: Кстати, среди мужчин-порноактеров не было подобного.
Аркадий Недель: Известные актеры, начинавшие с порно, как Сталлоне, потратили состояние, чтобы уничтожить все копии старых фильмов. Возможно, это было не так глупо, потому что в 70-е годы мужчина-порнозвезда – это воспринималось как стигма, и перейти в индустрию обыкновенных фильмов было сложно, тебя воспринимали изначально как жеребца и идиота. Заставить публику поверить, что у тебя есть мозги, очень трудно.
Елена Фанайлова: Порноиндустрия связана с сексуальной революцией 60-х.
Аркадий Недель: Вне всяких сомнений. Но порнография существовала очень давно. Я посвятил этому несколько постов на «Снобе», у себя в блоге, которые собрали чуть ли не миллион просмотров, в мой адрес была масса критики: как я мог себе такое позволить, философ не должен себя этого позволять.
Елена Фанайлова: Но вы там говорите не только о порнографии, скорее, о сексуальном поведении человека. Слово «порнография» употребляется часто, когда мы говорим о каком-то вопиющем событии: «Какая порнография.» Это все-таки что-то негативное.
Аркадий Недель: Порнография ассоциируется с грязью, и в первую очередь моральной грязью. Это то, что не подобает делать приличному человеку. В таком отношении к порно, безусловно, есть огромный потенциал, потому что мы живем в христианском мире, хотя христианский мир сегодня изменился, и это не то, что было даже сто лет назад. Но все-таки есть большой негатив в христианском отношении к наготе, а тем более к нагому телу в состоянии сексуальных игр. Порнография – это чистое удовольствие, считается, что там нет вторичных, третичных смыслов. Вы выходите из порнокинотеатра, посмотрев даже очень качественную итальянскую порнографию, и считается, что думать не о чем.
Елена Фанайлова: Да ничего подобного, Аркадий. Новая феминистская порнография существует, и Северная Европа здесь впереди планеты всей: шведские режиссеры-женщины делают это кино, там есть о чем подумать. Они показывают не порнографию удовольствия, а порнографию повседневности, это, скорее, антропология жизни людей, и как секс встроен в нее.
Аркадий Недель: Это социальная критика, здесь скандинавы здорово преуспели, потому что очень долго молчали. В ХХ веке, особенно после войны, скандинавская литература была маргинальной по отношению к французской, английской, тем более американской, и вдруг они заговорили о себе.
Елена Фанайлова: Напомню, что в 1969 году Норвегия и Дания – это первые страны, которые легализуют порнографию, порнобизнес. И советский мем про «шведскую семью» немного неточный, потому что не шведы, а Скандинавия в целом были пионерами сексуальной революции. Более того, консервативные американцы, когда производили первые фильмы, связанные с оценками порнографического материала, ссылались на шведский или датский опыт.
Аркадий Недель: Классический век порнографии в американском кино начался с «Глубокой глотки» (1972). Пару лет назад вышел фильм об этом фильме, где играет звезда «Голодных игр». Фильм любопытный, там масса психологических находок, важная проблематика. Порнография – очень интересный феномен, если мы возьмем историю Европы даже последних 250 лет, Французскую революцию, всплеск порнографических анонимных текстов после нее.
Елена Фанайлова: Я бы тут вспомнила о мощнейшей фигуре маркиза де Сада.
Аркадий Недель: Я настаиваю на том, и я много об этом писал, что маркиз де Сад – это не порнография. Это глубокий политический трактат. Это метафоры, это самая радикальная политическая критика XVIII века.
Елена Фанайлова: Вы хотите сказать, что он выступает не хуже Свифта, который путем серьезной аллегории высмеивает современный мир?
Аркадий Недель: Де Сад – это ответ Декарту. Если Декарт – это все про сознание и про ум, то де Сад отвечает ему при помощи телесных практик: трахаюсь – значит, существую. Причем трахаюсь без телесных границ.
Елена Фанайлова: Это история о власти, безусловно, он показывает ее на самых разных уровнях.
Аркадий Недель: Там возникает огромное количество анонимных трактатов. Например, «Школа для девочек», «Академия женщин» – до сих пор не установлены авторы этих текстов. В этих романах о воспитании по-французски описываются приключения молоденьких девочек, как правило, невинных, бедных. Героиня знакомится с известной мадам, или старшая сестра вовлекает ее во все порнографические приключения. Во всех этих текстах прослеживается психологическая трансформация героини, что очень интересно. В Англии такая же история в известном романе «Фанни Хилл». Там есть мощнейшая критика викторианской Англии и ее клише, табу, ненависти к телу. Авторы этих текстов – революционеры, подарившие Европе язык, способный описать новую чувственность. Именно с помощью этого языка люди, женщины в первую очередь, могли говорить о себе.
Елена Фанайлова: Видимо, и