* * *
Проблем, да, оказалось немало, начиная с производственно-торговых. Они были связаны уже с другим Алексеем — управляющим. Мой верный слуга с непростой историей оказался хорошим хозяином волжского филиала, а вот с делами всей коммерческой империи справлялся с трудом. Особенно сейчас, в сезон больших договоров на зерновую продукцию. Пока я спешила из Голубков, навстречу мне летели срочные письма. Например, что лучше — контракт на пять лет с английской фирмой или на три года с гамбургской, более выгодный. Спасибо, что тушевался, скромничал, а не рубил сплеча — например, обещал товар, не проверив наличие.
Алексейку я поблагодарила, премировала, организовала посещение Кунсткамеры. И отослала в Нижний, сказав истинную правду, что осенью там не меньше важных дел, чем в Питере. Сама же нырнула в коммерцию. Лизонька помогала мне в часы, свободные от функции сиделки. Пару раз я нечаянно назвала ее Настей. Сама же задумалась: не пора ли вернуть ту из Ярославской губернии?
Не вышло. От Анастасии пришло письмо с нерадостной новостью: на фабрике произошел пожар. Видимо, постарался отставленный управляющий. Настя командировала мужа приобретать лесоматериалы, чтобы успеть поставить стены и кровли до снега. Сама же наводила порядок.
Ладно, с коммерцией разобралась. Тотчас же пришлось приняться за училище. Учителя не получали жалованье, кандидаты на поступление жили едва ли не в цехах, дожидаясь, примут их или нет. И среди них, кроме самородков, были те, кто считал, что добрая Эмма Марковна берет сирых-обездоленных, а талант — дело десятое.
Ну или с такими талантами, которые непонятно куда применить. Например, Петруша Воскресенский, дьяков сын семнадцати лет, изгнанный из семинарии и не отданный в солдаты лишь потому, что в этом году рекрутского набора не было. Папаша направил его ко мне из Вологодской губернии с рекомендательным письмом. Оно сообщало, что парнишка был изгнан за дислексию и буйно-авантюрный характер. От привычки обижать тех, кто на вид его слабее, другие ученики отучили за два дня, но дислексия осталась неискоренимой: юнош глядел в книгу и видел фигу.
Почему же я его не выставила? За три реальных таланта: вживаться в чужие образы, запоминать все со слуха и такой мощный голос, что я хотела дать ему фамилию «Мегафонов». Потом, присмотревшись к шраму на лбу — наследству неудачного, или напротив, удачного падения — назвать Гарри Поттером. Пусть пока у меня побудет… посмотрим.
Мы все в ответе… блин! Думала, куда пристроить, пристраивала. Лизонька заикнулась про обещанный пансион для девочек, но я ввела ее в курс проблем существующего училища, и она лишь вздохнула.
Ну и вечная проблема: нашествие изобретателей. Жили на соседних постоялых дворах, если не в сараях пригородных крестьян. Ждали, когда я вернусь. У кого-то инновационный ткацкий станок, правда, у меня такой же работает третий год. У кого-то — вечный двигатель. И никого без разбора не прогонишь. Иногда из конструкторов-неудачников получаются толковые инженеры.
Понемножку разобралась и с изобретателями, и с учебным процессом. Почти всё — одна. Миша зарылся в дела МВД, так же как я в коммерцию. Без него система сыска пришла в такой упадок, что консультативные командировки отдельных сотрудников в Голубки не могли принести никакой пользы.
Супруг трудился, трудился и даже начал ночевать в ведомстве. Я его отругала, но передала матрас и две смены постельного белья. При всех стараниях выяснила, что, хотя обвинение в хищении вещественных доказательств снято, мой муж оправдан не полностью и «оставляется в подозрении за недостаточностью оснований для осуждения».
Нет, прогресс все же существует. Я и забыла, что когда-то имелись такие официальные формулировки, типа «ложки нашлись, но осадок остался».
Впрочем, в Мишином случае еще не нашлись. Бедный, он так погрузился в актуальные дела, что пока не смог создать следственную бригаду для розыска аргентинского графа.
Единственное, что я могла требовать от мужа, так это делиться светскими новостями. На слуху у всех была недавняя гибель Настасьи Минкиной, а также варварское следствие, организованное Аракчеевым. Увы, царь дал ему полный карт-бланш. И если я смогла уйти от необходимости предстать перед графом и дать отчет в смерти полюбовницы, то в Новгороде были арестованы местные чиновники, всего лишь предложившие обследовать дворовых девок на предмет беременности перед наказанием кнутом. Мой супруг в официальном порядке ничего сделать не мог.
Другой темой обсуждения стало мое второе прорицание, верней, не столько оно, сколько печальное событие. Дуэль Новосильцева с Черновым состоялась, оба юноши погибли. Светский Петербург с недоумением и даже страхом пересказывал подробности невиданных похорон поручика Чернова: вороные кони, факельщики, духовенство трех храмов, пышный гроб. И самое удивительное — огромная пешая толпа, преимущественно из офицеров, но также и штатских.
— Говорят: не похороны, а заговор, — невесело заметил Миша, — и даже не понимают, насколько правы.
Кстати, великий князь Николай Павлович дал на погребение четыре тысячи рублей. И вообще, поведение царского брата изменилось в лучшую сторону. Подтвердил это Сашка, наконец-то приглашенный во дворец с ночевкой и расспросивший тезку.
— Ни на кого не ругается, ни на меня, ни на маменьку, — передал Сашка его слова, — зубы больше не болят.
То, что Николай больше не срывался на офицеров, я знала тоже. Так что июньское приключение оказалось не без пользы.
Еще в салонах обсуждали мои пророчества. Два сбывшиеся — не таясь, а еще одно, насчет царя, — шепотом. Подумала даже, что нет худа без добра. Из-за болезни сынишки и коммерческих заморочек я оказалась вне светской жизни. Что и к лучшему. Негоже пророчице комментировать свои предсказания.
* * *
Понемногу Миша разгреб свои дела так, что торжественно вернул мне подушку: больше в министерстве не ночую. Я посоветовала оставить — мало ли что. Ну а так как разбросала и свои дела, наконец-то задала редкий вопрос:
— Что у тебя по работе веселого?
— Будешь смеяться, именно веселое-то и есть. В Тверской губернии объявился оборотень.
— Ну, там волки всегда голодные, — рассмеялась я.
— Если бы волк… — усмехнулся Миша.
Глава 50
— Медведя не хочешь? — продолжил муж.
— Судя по твоему тону, он никого не сожрал, — усмехнулась я.
— И пока не собирается, — ответил Миша.
На