Но со временем с помощью детей (в том числе сыновей, вернувшихся из Англии) Крафты сумели превратить заброшенное место, где некогда трудились рабы, в процветающую ферму и школу, где жили и работали сотрудники и ученики. Здесь выращивали хлопок, рис и горох. Здесь строили новые дома и ремонтировали старые. Здесь построили церковь. В Вудвилле Крафты сумели соединить все мечты: семью, свободу, образование, общественную работу и веру.
Гордостью общины была школа, которую Эллен называла «лучшей школой для белых или цветных детей в округе Брайан» [764]. Стены были выкрашены белой краской, окна сияли стеклами. Школа находилась всего в нескольких десятках метров от железной дороги, где каждый день из Саванны во Флориду проходил поезд, напоминавший о прошлом.
Как писал Уильям, там учились писать и читать семьдесят пять мальчиков и девочек, сыновья и дочери бывших рабов. Здание одновременно служило и церковью, и по воскресеньям прихожане, пройдя босиком 24 километра, надевали у входа обувь. Одна женщина 106 лет, видевшая, как продавали ее пятнадцать детей, и некогда бывшая рабыней именно на этой плантации, так говорила о произошедших изменениях: «Раньше казалось, на этой плантации на волю выпустили дьявола. Кровь со спин людей текла, словно вода. Теперь это место стало храмом живого Бога!» [765]
Помимо работы в Вудвилле, Крафты активно занимались политикой. Уильям выдвигался на пост сенатора штата от республиканской партии. (В те времена республиканская и демократическая партии были совсем не такими, как сегодня.) Он проиграл белому демократу на выборах, где звучали такие призывы: «Каждый истинный гражданин, желающий чистоты и честности администрации штата, должен исполнить свой долг на приближающемся испытании». Уильям даже встречался с президентом Улиссом С. Грантом, который предлагал ему стать министром в Либерии [766]. Но мечты Уильяма и Эллен, как всегда, превосходили ограничения мира, в котором они жили.
Супруги перевернули свой мир с ног на голову, когда бежали из Джорджии, а Эллен переоделась и притворилась белым мужчиной. Точно такое же воздействие на сложившийся порядок произвело их возвращение. Изумление было взаимным. Южане не верили глазам, видя новых чернокожих соседей, одетых в континентальном стиле, говоривших с британским акцентом, читавших книги и преподававших в школе [767]. Дети Крафтов, которые всю жизнь прожили в Англии, с изумлением начинали новую жизнь в штате, где их родители некогда были рабами. Однако испытания Крафтов не закончились с их бегством с Юга. Так же произошло и после возвращения в Джорджию. На сей раз их противниками были не только южане, но и северяне.
Все началось с того, что один из их соседей, напуганный, как можно предположить, успехами Крафтов, в Бостоне обвинил их в мошенничестве. Чуть позже человек из Бостона, который ранее поддерживал Крафтов, опубликовал в местных газетах письмо с нападками на Уильяма. Оно возымело столь губительное действие, что в 1878 году Уильям подал в суд иск о клевете [768].
В суде Крафты выступали твердо и уверенно. Уильям несколько дней выступал «спокойно и откровенно»: одна из газет писала, что если бы вердикт выносили после его выступления, он обязательно выиграл бы [769].
Затем о своей работе красноречиво и трогательно рассказала Эллен. Ее выступление произвело такое действие, что ее назвали «ангелом-хранителем страждущих» [770]. Она часами отвечала на неудобные вопросы, в том числе и о ее личных сбережениях. Она привезла эти деньги из Англии, «хранила их, как священное сокровище», и никому не рассказывала, где их хранит, – этого не знал даже ее муж [771].
Но у Крафтов было много противников как в Джорджии, так и на Севере, и их показания подорвали позицию супругов. Самое негативное действие произвели заявления их бывших друзей, в том числе Уэнделла Филлипса (богатого аболициониста, в честь которого супруги назвали своего первенца) и Джошуа Боуэна Смита. Их показания породили сомнения относительно того времени, когда Уильям находился в разъездах, собирая деньги на школу, а Вудвиллом в одиночку управляла Эллен [772].
Почему многие ополчились на Крафтов, неясно, хотя можно предположить, что их образ жизни – независимое партнерство, в котором супруги работали над общим делом, находясь порознь, – не нравился современникам. Крафты нарушали традиционные границы и нормы: это шло вразрез с образом жизни остальных.
В конце концов Уильям процесс проиграл, что привело к закрытию их американского эксперимента [773]. Хотя ферма продолжала работать, школу закрыли, и финансовое влияние супругов на жизнь Вудвилла стало ослабевать. Однако они прожили здесь еще не менее десяти лет, и это само по себе было заявлением. Их плантация была «единственной в округе, принадлежащей чернокожим» [774]. Реконструкция положила начало эпохе террора, линчеванию и самосуду, но Крафты выдержали и это. Эллен еще однажды рассказывала свою историю в музыкальном салоне Филадельфии. Она сказала: «Это старая история, но ее стоит повторить» [775].
То выступление стало последним публичным выступлением Эллен. Какое-то время они с Уильямом жили в Чарльстоне у дочери, но в конце жизни, по-видимому, в 1891 году, Эллен попросила, чтобы ее похоронили в Вудвилле, под любимым дубом. Мы не знаем, как и когда она покинула этот мир [776].
После смерти жены Уильям «целиком посвятил себя сельскому хозяйству». Он жил в Вудвилле, хотя однажды ездил в Бостон, где снова рассказывал свою историю. Как вспоминал сын доктора Боудича (того самого, который отважно перевез Уильяма через дамбу Милл): «Его возвращение в Бостон было печальным. Большинство из тех, с кем он был дружен когда-то, уже умерли…» [777]
«Во время разговора, – вспоминал молодой Боудич, – Крафт спокойно и с улыбкой вспоминал о своем твердом решении: перед отъездом из Бостона он клялся никогда не возвращаться на Юг живым – и рабом». Последние годы Уильям провел на Юге по собственному выбору, в окружении близких. Его навещал внук Генри Кемптон Крафт. Он запомнил, как «дедушка Уильям» каждый день поднимался, чтобы встретить поезд, пересекавший границы его собственности. Жена умерла, но со временем Уильям перебрался к ее тезке и поселился в Чарльстоне с семьей своей дочери Эллен [778].
Там Уильям и скончался в семь утра 27 января 1900 года, на заре ХХ века.