«Место довольно унылое, хотя там красивый пляж, лес и чёрная башня маяка вдалеке. Как будто создатель сна тоже был рядом. Я попыталась дойти до башни, но меня остановил шторм. Это было странно… Но мне было трудно проснуться с утра…»
Я был уверен, что следующий отрывок описывал новый день, потому что цвет ручки сменился.
«Я снова вернулась на то же место. Как странно! Не знаю, кому может такое присниться. Вокруг не было ни души, а скверная погода застала меня, когда я подходила к лесу. Казалось, этот путь длился целую вечность – пока я не проснулась. И сегодня я устала ещё сильнее, чем накануне. Надеюсь, завтра я попаду в другое место – любое другое. Только не это!»
Я искренне сочувствовал девушке, поскольку уже знал, что она никуда не смогла уйти. Я был поражён точным описаниям того же пляжа, где она провела неделю, и тому, что она тоже просыпалась совершенно разбитой. Как будто вообще не смыкала глаз. Сперва она списывала это на низкое давление и летнюю жару, но тем не менее оставила тревожный комментарий: «Мне кажется, что маяк чем-то важен. Именно он не отпускает меня. Я ничего не понимаю и я в отчаянии. Я не могу взять в толк, почему он никогда не горит…»
Лу кивнула, когда тоже добралась до конца страницы, чтобы я мог её перевернуть. Эсперанса пыталась обойти лес, но поцарапалась о ветку (ранка от которой проявилась в реальном мире), а погода ухудшилась. Она попыталась улететь, но, по её рассказам, на неё напали вороны. И ей пришлось искать укрытия между стволами деревьев, которые почти поймали её в ловушку. Она кое-как вырвалась на равнину, а на следующую ночь опять очутилась на том же самом пляже. Отчаяние девушки отразилось на её почерке, который стал беспорядочным и неразборчивым. Фразы начали повторяться, а на страницах то тут, то там возникали пятна, похожие на высохшие слёзы. По манере письма было совершенно ясно: она очень напугана. Она пыталась уплыть с острова, но буря настигла её и там и чуть не утопила. После этого она проснулась вся мокрая, кашляя и отплевываясь от солёной воды.
«Я всё ещё на том же месте. Но я встретила старика и мальчика, – взволнованно писала она. – Старик был больше похож на призрака, и он меня встревожил. Мальчик, казалось, только что прибыл на остров. Бедняжка! Мне уже плохо. Но дети не должны страдать! Иван тоже очень испуган. Его больше всего страшил маяк, поэтому я осталась с ним на пляже на всю ночь…»
На следующей странице была карта. Я нарисовал свою, но эта оказалась куда точнее: на ней были отмечены места, которые я упустил. На ней был изображён пляж, лес, равнина, серые люди и озеро рядом с маяком. До него было не так уж далеко, и если бы нам удалось туда добраться – наверняка мы бы нашли выход.
Вот и последняя страница. Эсперансе удалось достичь маяка.
«Я нашла способ справиться с бурей и чёрными птицами. Деревья тоже пытались меня убить, но я научилась их избегать. Я знаю, что должна идти дальше и что скоро выберусь из этого страшного места… Потому что, если нет, мне конец». Это были последние слова в дневнике.
– Ну, детки, что думаете? – Мамин голос заставил меня подскочить от неожиданности. Я захлопнул дневник так быстро, будто меня поймали за списыванием на экзамене. Мама выглядела усталой, но её улыбка светилась гордостью, и мне стало стыдно, что я так мало помогаю ей в магазине.
– Классное место, мам! – восхитилась Лу, и я кивнул:
– Да. Гораздо симпатичнее, чем предыдущий. Игрушки тоже будете продавать?
– Что? Нет, они только для украшения детской зоны. Мы разве что подумываем проводить за этими столами мастер-классы и книжные клубы по воскресеньям в центральной части. Ещё так много дел предстоит впереди!
– Правда круто! – согласился я. – Только не перетруждайся, как обычно.
Мама снова улыбнулась и провела рукой по моей щеке, пристально вглядываясь в лицо.
– Могу сказать тебе то же самое. Воспользуйся сегодня случаем и поспи подольше.
Я вымученно улыбнулся в ответ. Люсия тут же пришла мне на помощь и спросила, может ли она взять несколько книг, о которых недавно говорили девочки-покупательницы. Я мысленно поблагодарил сестру за то, что отвлекла маму и дала мне несколько минут, чтобы спрятать «сокровище» в чехол. Я попытался переключиться на магазин, на работу, которую проделали родители, но живот сводило от волнения, а мысли постоянно возвращались к фразам, которые Эсперанса успела оставить в дневнике. Наконец ушли последние покупатели, и уже отец подошёл к нам, сияя от гордости:
– Ну, что думаете?
– Магазин классный, пап!
– И мы пережили первую неделю, – вздохнула мама. – Лазарь, что у тебя с волосами?
Вопрос застал меня врасплох, но Люсия снова подоспела на помощь:
– Он пытался сам их постричь. Я ему говорила, что это плохая идея!
– Что ж, позаботимся об этом завтра, – покачала головой мама, пригладив ладонью мои вихры. – А сейчас воспользуемся случаем, что вы здесь. Пора отметить открытие нового магазина!
– Мы подумали заглянуть в японский ресторанчик в конце улицы, – предложил отец.
– Звучит вкусно, – улыбнулся я.
– Когда там не подают рыбу, – добавила Лу.
Я отправился вместе с семьёй, хорошенько спрятав дневник, который вдруг сильно потяжелел. Я не мог отделаться от мыслей об Эсперансе в больничной палате, неподвижной и такой хрупкой, совсем одинокой внутри кошмара, который превратил её в одну из своих ужасающих декораций. Записи девушки были переполнены желанием вырваться на свободу!
Лу внимательно следила, чтобы я не заснул прямо за обедом. Я хотел убедить её пойти к друзьям, но сестра знала, что нужна мне. Она лишь однажды оставила меня без присмотра: когда я звонил Тане. Подруга схватила трубку после первого же гудка.
– Как раз собиралась тебе звонить! – заявила она хриплым голосом вместо приветствия.
– Ночь в том доме не помогла тебе выспаться, верно?
– Нет, это не сработало, – коротко бросила она. – Нам надо добраться до маяка. У меня нет доказательств, но я просто уверена, что там – единственный выход.
Вот и Эсперанса говорила о том же! Кажется, они обе правы.
– Я тоже так думаю. Прости, что позволил себя поймать. Я же…
– Ты не поверишь, как я смогла вернуть нас обратно! – Она была явно довольна собой, но её слова заставили меня удивлённо нахмуриться:
– Что ты хочешь этим сказать?
– А ты не заметил? Я сделала новый якорь на окраине.
При этих словах я действительно