– Нет, ты погорячилась, остынь, Мэтти, – успокаивал Джо. – Мы не можем так поступить, а что люди скажут? Хотим мы этого или нет, но она была его женой. Все же видели, что он был женат на ней, будут спрашивать. Мы будем выглядеть злодеями в их глазах, надо сделать все по чести. И в некролог их надо вписать по той же причине. Я спрошу их, когда они покинут дом, не беспокойся. Зато попросим, чтобы в церкви их посадили отдельно от нас.
– Нам нужна ее подпись, – кричала в свою очередь Кикимора, преследуя свою цель, – поэтому с ней сейчас нужно подобрее. Пусть сначала подпишет отказ от наследства, а потом их выгоним. Я удалю свои угрозы с телефона, а вы сейчас же езжайте к ней и, кровь из носа, сделайте все, чтобы подписала документы.
– Давайте сами оплатим похороны, – встряла Люси. – Если она оплатит, то ей придется выбирать и гроб, и одежду, и место на кладбище, и текст некролога она должна сочинять. А зачем нам с ней встречаться и возить на машине, лучше уж мы сами все выберем.
– И это верно. Мы же не хотим, чтобы она выбирала гроб и одежду и сочиняла текст некролога? – подытожил Джо. – И у нее нет таких денег, а Похоронному дому уже нужно оплатить сегодня-завтра. Лучше уж мы оплатим, зато сами будем решать, где хоронить и в чем.
На том и порешили.
Забегая вперед, скажу, что все, что втирал Коротышка про несметные долги и мизерный кусочек земли мужа, было наглой ложью. Он придерживался плана, разработанного в доме бывшей, по объегориванию глупой овечки-вдовы.
Кража
Когда семейка через пару часов испарилась из дома, стало, как всегда, легче дышать. Как бы нам с дочерью ни было морально тяжело, но с ними было в тысячу раз хуже. В доме стояла физическая и энергетическая грязь, воздух был пропитан проклятиями и чертыханиями ведьм.
Мы остались с дочерью вдвоем, нашего Дина не было с нами. Но впервые за несколько адских дней, которые показались годом пыток, почувствовали моральную свободу: рядом не было Адамсов. По своей сути, это вампиры и кровососы, змеиное кодло, или серпентарий, говоря научно. В их присутствии отнимались жизненные силы, и мир виделся в серых красках, без них все оживало и начинало цвести.
Мы прибрались в доме и решили расслабиться – наконец, смогли присесть и отдохнуть. Я потеряла счет времени: казалось, что прошло два дня после смерти мужа. Но нет, было всего лишь утро того же дня.
Вдруг ко мне пришла мысль: я ведь даже не оплакала мужа и не думала о нем последние часы. Но как такое возможно?
Начала воссоздавать в памяти все произошедшее с нами за последние сутки и пришла к выводу, что мне даже не дали времени и возможности подумать об ушедшем муже.
Неожиданно за окном появилась чья-то светлая легковая машина и заехала во двор, что было неудивительно: все приезжали проститься с Дином. Из машины вышли две незнакомые женщины.
– Здравствуйте! – сказали они, с любопытством глядя на меня сквозь очки, обе были в годах.
– Здравствуйте!
– Здесь дом покойного Дина Адамса?
– Да, здесь.
– А где проходят поминки? – с неподдельным изумлением спросили они.
Вопрос застал меня врасплох. “Какие поминки? Почему я не знаю о них? – удивленно подумала я. – Здесь что, бывают поминки?”
– Не знаю, – ответила я. – Наверное, в доме бывшей жены. – Мое лицо, полагаю, выражало растерянность.
На лицах дам прочиталось еще большее изумление, которое они безуспешно пытались скрыть: они вперились мне в глаза и какое-то время молчали, не понимая, шучу ли я.
– А вы его жена? – осторожно поинтересовалась та, что стояла дальше.
– Да, жена.
– А где дом бывшей жены, не подскажете? – спросила та, что ближе, и переступила с ноги на ногу.
– Надо ехать в город Лейтон, – ответила я. Местные люди хорошо знали близлежащие городки и деревушки.
Дамы любезно попрощались и уехали искать дом бывшей жены. Еще через какое-то время приехал мужчина на темно-синем пикапе: спросил про поминки и тоже чрезвычайно удивился, не застав народа. Мы всех отправляли в Лейтон-сити.
Наконец, когда на горизонте не было ни одного автомобиля, зашла в спальню, где совсем недавно лежал муж и которого больше не было. Села на кровать. В первый раз за весь день, который длился вечность, перевела дыхание. В этой же спальне семейка Адамс во главе с Кикиморой несколько часов назад глумилась над волей покойного и вершила заговор против его вдовы с ребенком. Они же на глазах у меня и моей дочери залезли в мою сумку и обшарили, выказывая вседозволенность и безнаказанность.
“А не проверить ли мне сумки на всякий случай?” – решила я и подошла к шкафу с вещами, где копалась старшая дочь: слава богу, кошелек на месте. Но стоп! Где же черный бумажник моего мужа? Я помнила, что еще в больнице положила его в свою сумочку, а Матильда достала его у всех на глазах и извлекла удостоверение личности Дина. Но положила ли она его обратно? У нас же на глазах она кинула его на полку, но не засунула в сумку. Следовательно, он должен лежать на полке. Тогда где же он?
У меня похолодело внутри: в бумажнике были документы Дина и банковская карта от нашего совместного счета. Я лихорадочно начала шарить по всему шкафу, решив, что портмоне могло скатиться или провалиться между вещей, но его нигде не было. Полезла в гардероб Дина: фу, слава богу, черный кожаный бумажник лежал на полке. Открыла: но что это, где же водительские права и банковская карта, которые всегда торчали из кармашков?
Через минуту пронзила ужасная мысль: а ведь именно у этого шкафа стояли Матильда и Кикимора. Значит, при нас они положили кошелек на место, а без нас, замкнувшись изнутри, творили беззаконие, и это все над телом Дина?
Еще один удар! Снова обдало ледяной водой. Если сейчас они снимут деньги со счета, нам с дочерью не на что будет жить, а ПИН-код от карты мужа старшая дочь знала наизусть, так как Дин никогда не скрывал его от дочерей.
Я узнала почерк Кикиморы: именно таким методом после