– Где? – еще раз переспросила пожилая женщина, стоя в дверях нашего дома. Дверца ее темно-серого автомобиля, припаркованного перед домом, была распахнута, оттуда выглядывал молодой человек. Наверное, сын.
– У бывшей жены, в Лейтон-сити, – повторила я и прочитала изумление на ее лице: глаза округлились, лицо вытянулось. Соседка замешкалась, не находя слов, и долго всматривалась мне в лицо, пытаясь понять, не путаю ли я что-то.
– А ты знаешь, где и когда будут похороны? – задала она очередной вопрос, сверкая круглыми стеклами окуляров в роговой оправе.
– Нет, – помотала я головой, на что у женщины еще больше округлились глаза и участилось дыхание, крылья носа, раздуваясь, задергались. Было видно, что она в праведном гневе на учудившую беспредел семейку.
Через 5 секунд она пошарила в сумке, оторвала кусок бумаги и что-то нацарапала:
– Вот мой номер телефона, меня зовут Бекки. Звони по любому поводу. Если нужна помощь, сразу звони, я живу недалеко и могу приехать в любое время.
– О, спасибо вам большое.
– По поводу похорон можешь не переживать, – она приподняла руку и сжала в кулак, – я все узнаю и сама лично тебя туда отвезу! Ты его законная жена, и к тебе должны относиться должным образом, – заключила Бекки и, полная решимости, задрала подбородок и быстрым шагом направилась к серому авто.
Решив вопрос с похоронами, я задумалась о другой насущной проблеме: надо найти новое жилье или шелтер, раздобыть денег, чтобы не умереть с голоду, продать скутер и превратить в наличку. Единственным желанием было поскорее покинуть дом, чтобы никогда в жизни не встречаться с гадюшником.
На свекровь в плане жилья не было надежды: она собиралась поговорить с мужем и дать ответ, но больше не заговаривала о переезде. Видимо, забыла, или старик Фредди не согласился приютить чужих людей в доме.
Затем вспомнилась еще одна проблема: дочь не ходила в школу с самого отъезда в Уилмингтон.
“Как теперь быть со школой? Раньше муж возил каждый день, что теперь будет с нами? И если попадем в ночлежку, то как будет посещать уроки?” – Я схватилась за голову. Везде, о чем бы я ни думала, был тупик. И впереди не маячило никакого просвета.
Через пару часов позвонила Бекки.
– Я договорилась с Похоронным домом. Тело твоего мужа там, прощание будет в пятницу, а отпевание и погребение в субботу в час дня. Если хочешь повидаться с мужем до похорон, я увезу тебя, я с ними договорилась, они тебя пустят в четверг, раньше не пускают, так как тело не готово.
– Спасибо огромное, я вам очень признательна и благодарна.
– Не за что! К тебе должны относиться достойно, ты его жена! – еще раз заключила соседка с нотками возмущения в голосе. – Если не найдешь машину, позвони мне, я тебя сама увезу.
Но машину к четвергу я нашла. Я сообщила Полу о предстоящей встрече с Дином, на что Пол тоже попросился присутствовать и повидаться с другом. Затем он прислал ссылку на некролог, который вышел в местной газете. Я открыла страницу и прочла следующее содержание:
“Дин Адамс, стольки-то лет от роду, родился и жил в таком-то городе, окончил такую-то школу в таком-то году, работал в редакции такой-то газеты столько-то лет, имел столько-то последователей в спорте, его любили и уважали и т. п. После себя Дин Адамс оставил двух дочерей, Матильду и Люсильду Адамс, которых безумно любил. А также у него остались жена, Таня Адамс, с приемной дочерью Ванессой, друг семьи Кики Адамс и остальные члены семьи: мать Мелани, отчим Фредди и брат Луи с семьей. Друзья и знакомые приглашаются в церковь почтить память об усопшем в такой-то день в такое-то время”.
Приблизительно таков был текст в газете. Некролог был составлен со слов дочерей: им, по правилам этикета, пришлось упомянуть о наличии вдовы, зато Кики Адамс шла в одном ряду со мной и Ванессой.
Прошли еще один день и одна ночь. В полицию Адамсы так и не обратились. Скорее всего, наш арест мог помешать коварным планам по получению подписи. А из доброты они бы не совершили великодушный поступок: причина должна была быть весомой – только риск потери денег мог остановить от заявления в органы.
Мы каждый день продолжали собирать сумки: в ближайшие 2 недели нужно было покинуть дом – таковы были условия семейки Адамс. Хотелось продать скутер, но кому и как, не имела понятия. Пол мог помочь морально, а также отвезти-привезти, но в технических деталях и торговых делах не был силен.
Прошло еще два дня в вакууме: на улице было удивительно безлюдно, машины больше не приезжали к дому. Никто не звонил по телефону, да и кому мы были нужны? Я снова поймала себя на мысли, что не оплакала мужа, – у меня все еще не было на это времени: голова постоянно была занята тем, как выжить и не умереть, как дожить до утра и противостоять в случае нового нападения. Еды у нас в холодильнике, слава богу, хватало, поэтому о продуктах пока можно было не думать.
Устав караулить у окна появление Адамсов, я зашла в спальню и с чувством полного отчаяния и безысходности села на кровать с той стороны, где спал муж. Слезы не шли. Возможно, если я проплакалась, стало бы легче, но сил не было даже плакать. Я была опустошена.
В этот момент что-то легкое и воздушное прикоснулось к коже, задул непонятно откуда взявшийся ветерок, а затем огромное невидимое облако накрыло с головы до пят, и всеобъемлющая энергия любви обняла, окутала со всех сторон… сверху, снизу, с боков… и в голове появилась четкая мысль: мой любимый рядом, со мной, он никуда не ушел, я просто его не вижу. И тогда поняла: мы не пропадем, он о нас позаботится.
Наступил четверг – день встречи с мужем, организованный Бекки. Мы с Ванессой и Полом приехали в Похоронный дом.
Дом не был похож на бюро ритуальных услуг, это было большое помещение с несколькими офисами и обширной залой для торжественного прощания с усопшим, где на красивом возвышении стоял гроб, окруженный множеством корзин с цветами. Зал уже был подготовлен к пятничной церемонии, где должны были присутствовать родственники и знакомые.
В центре залы у стены напротив массивной двери стоял гроб малахитового цвета. Я подошла. Крышка состояла из двух откидных частей, верхняя из которых была открыта. В гробу, выложенном белым гофрированным шелком, на подушках величаво и с достоинством возлежал