Свидетели эксгумации обнаружили также, что руки покойного были вытянуты вдоль туловища, ноги согнуты, каблуки сапог упирались в стенку цинкового гроба. А свидетели похорон утверждали обратное: ноги Наполеона не были согнуты и каблуки его сапог не упирались в стенку гроба.
Продолжая излагать свою аргументацию, Ж. Р. де ла Бретонн переходит к одежде и указывает, что на мундире Наполеона появились пятна, к тому же на нем отсутствовал знак ордена Реюньон. В 1821 году поверх мундира была надета большая лента ордена Почетного легиона, причем в нижней ее части имелся крест. При эксгумации эта лента оказалась уже под мундиром, и крест на ней отсутствовал. Чулок на покойном императоре не было, носок одного сапога был прорван, и через дыры виднелись пальцы. А ведь на другой день после смерти, 6 мая, камердинер Маршан лично надел на ноги своего господина белые шелковые чулки. В 1821 году шляпу императора положили на ступни, и она была с кокардой; в 1840 году шляпа лежала на бедрах, и кокарды на ней не было.
Ж. Р. де ла Бретонн обратил внимание и на другие несоответствия, в частности, в 1821 году два запаянных сосуда, в которых находились сердце и желудок Наполеона, были положены врачом Антоммарки в углы гроба, а в 1840 году они оказались между ногами покойного. В 1821 году в могилу поместили два прочных деревянных бруса (в ногах и в изголовье), которые служили опорой для гроба, так, чтобы земли он не касался. А в 1840 году эти брусья не были обнаружены: гроб покоился на каменной плите и оставил на ней след. Кроме того, под ним были найдены канаты и ремни, которые используются при опускании гроба в могилу. А в 1821 году эти канаты и ремни были вынуты, что зафиксировано могильщиком острова Святой Елены.
Исходя из этих несоответствий, французский историк предположил, что англичане могли подменить тело в гробу или и внутренний гроб тоже, причем вторая версия кажется ему наиболее вероятной. Но самым большим доказательством подмены Ж. Р. де ла Бретонн считает то, что обнаружилось при сопоставлении гробов: при похоронах цинковый гроб помещался в свинцовом, а тот – в гробу из красного дерева. При эксгумации же было обнаружено четыре гроба: красного дерева, затем свинцовый, потом опять красного дерева и последний – цинковый. Французский ученый объясняет это следующим образом. В 1821 году граф де Монтолон сделал подробное описание гробов для заказа гробовщикам. И фальсификаторы точно следовали этому описанию, однако они не учли, что заказ тогда не был выполнен точно: изготовили не четыре гроба, как предполагалось, а только три. Поэтому и можно предположить, что при извлечении гроба для подмены тела могилу вычистили, поэтому при эксгумации в ней и не обнаружили деревянные брусья, служившие опорой.
Подмена, по утверждению Ж. Р. де ла Бретонна, была совершена в 1828 году, когда губернатор острова Г. Лоу был переведен на Цейлон. Однако он приезжал на остров Святой Елены с какой-то таинственной целью, после чего отплыл в Англию. Как предполагает французский историк, Г. Лоу перевозил останки Наполеона, которыми англичане всегда стремились завладеть, хоть и утверждали обратное. Открыто это сделать они не могли, опасаясь взрыва возмущения во Франции, но всегда ждали удобного случая, чтобы сделать это тайно.
А дерзкий план мог возникнуть у англичан еще в 1821 году, когда через 42 часа после смерти Наполеона английский врач снимал с лица умершего слепок для маски. Сделал он это с большим трудом, т. к. мускулы покойного стали быстро разлагаться. Таким образом, маска отразила бы образ Наполеона уже постаревшего, опухшего и была бы очень отталкивающей. Французы из свиты императора не хотели, чтобы именно такая маска была показана публике и тем более распространена в многочисленных копиях. И они похитили слепок, но английский врач стал требовать его возвращения и даже обратился за помощью к властям своей страны. Но, к своему великому изумлению, поддержки не получил: ему ответили, что слепок является собственностью французов. Англичане знали, что французы сделали слепок с лица другого человека, умершего за три года до Наполеона. Этот человек был на 10 лет моложе французского императора, но черты его лица несколько напоминали физиономию Наполеона. Вот эта маска и была представлена как маска Наполеона, а англичане воспользовались обстоятельством: подмена маски навела их на мысль о подмене останков, что они и сделали. Из могилы на острове Святой Елены было извлечено тело Ф. Чиприани, которым подменили тело французского императора. Ф. Чиприани был домоправителем ссыльного Наполеона. Они были знакомы еще по Корсике, Чиприани воспитывался в семье Наполеона, и потому последний питал к нему особое доверие. Но тот оказался предателем, и все то время, что провел на острове Святой Елены, шпионил в пользу англичан. Когда французы разоблачили его, Ф. Чиприани принял крысиный яд и через несколько часов умер. До этого он был совершенно здоров, что задержало разложение тела и дало возможность снять с лица слепок спустя длительное время после смерти… [168]
Конечно, любому, даже почти фантастическому, факту можно найти свое объяснение, в том числе и нестыковкам в тех или иных документах, событиях, фрагментах одежды, состояния тела и даже, если хотите, пуговиц… Но стоит уяснить и более рационалистическую позицию: для англичан Наполеон, уже мертвый, был совершенно безопасен, и подменять его тело, рассчитывая и осуществляя столь сложные операции, не было никакого резона. Да и за столько лет всплыли бы уже факты (задокументированные) о столь рискованных шагах английской стороны… Нет, здесь что-то совсем иное, из других сфер, из другой оперы, если хотите. Здесь более подсознательные процессы, которые и не объяснить совсем, если будешь опираться исключительно на разум.
Славяне
Строительство города. Миниатюра из Радзивилловской летописи. Библиотека Академии Наук в Санкт-Петербурге. XV в.
Еще Вещий Олег, как известно, погиб от коня своего, потревожив его могилу… У славян, таким образом, было свое отношение к тайнам, крутящимся вокруг захоронений, и к историям, связанным с возмездием от потревоженных духов умерших.
Обратимся к любопытному исследованию чешского археолога, этнографа, историка-слависта и антрополога Любора Нидерле. Он, в частности, отмечал, что погребальный обряд славян-язычников (отметим это), каким они его знали в последние столетия перед принятием христианства (семь веков), был ритуалом, вполне и полностью сложившимся, сложным и разнообразным, далеко ушедшим от его основных первоначальных форм, существовавших у еще не разделившихся по религиозным признакам индоевропейцев. В древнейшие времена, насколько, разумеется, можно судить по местам погребений, приписываемым славянам, в погребальном обряде славян было больше единообразия и