Нора сжала ему плечо.
– Я готова.
Он ободряюще похлопал ее по руке. Лунный Птах занял позицию над мерцающим кругом и сбавил скорость.
Ну, держитесь.
И они стали падать.
Крылья забили снова, разгоняя их еще сильнее.
Она точно не твердая, не твердая, попытался сказать себе Пол, но вышло не слишком убедительно, – а сияющее нечто меж тем росло на глазах.
И неожиданно они были уже там, на другой стороне дыры – и верх с низом разом перестали существовать, осталось одно лишь «вперед». Право и лево тоже в долгу не остались: они вихрем крутились вокруг летящих, завертывались в исчерканную молниями воронку. Непрестанно повышающийся вой пронзал уши.
Пол закусил губу и что было сил вцепился в шею Лунного Птаха. Нора сжимала его в объятиях с такой силой, что, кажется, уже трещали ребра. Он попробовал было закрыть глаза, но от этого стало гораздо хуже, так как головокружение живо подпрыгнуло до самого предела выносимости.
Где-то впереди вроде бы смутно сиял какой-то свет.
Желудок отчаянно крутило, но все, что оттуда появлялось, ветер милосердно уносил назад. Лунный Птах тоже принялся извергать струи огня, пролетавшие мимо седоков, как пылающие копья. Вой достиг границы слышимого и благополучно перевалил (по крайней мере, отчасти) в ультразвуковой диапазон. По сторонам плясали световые пятна, которые, если слишком пристально на них смотреть, имели склонность превращаться в гротескные физиономии с раззявленными ртами. Единственный стабильный клочок света – тот, что впереди, – и не думал приближаться.
Все ваши короткие пути похожи на этот? – как-то сумел подумать Пол.
Ну, что ты, – ответствовал дракон, – нам еще повезло. Есть и по-настоящему скверные.
Глава восемнадцатая
Глаза нещадно горели, плечи ныли от долгого полета…
Мышиная Перчатка облетел каменные руины и, не заметив никаких признаков других гостей, собрался садиться. Руки у него сильно дрожали, и корабль шел над джунглями враскачку, выискивая пригодную для приземления прогалину. Но вот показалась и она.
Легкие исторгли облегченный вздох, маленький кораблик нацелился вниз. Уста попытались выговорить хотя бы одно из богатой коллекции замысловатых ругательств, обычно имевшейся в его беспрепятственном распоряжении, но язык наотрез отказался слушаться.
Могли бы хотя бы дать мне передохнуть, – проворчал он мысленно в адрес незримых манипуляторов. – Чего бы вы там от меня ни хотели, я лучше работаю, когда не устал.
Сожалеем о доставленных неудобствах, – пришло первое сообщение со времени злосчастного сна на Наковальной, и картинка перед глазами забавно удвоилась, как будто на лесной пейзаж на мгновение наложился образ мигающей свечи и темная тень за нею.
Но выбора, увы, не было. За ночь ты обогнал другие корабли (твой – самый быстрый, и мы послали тебя другим курсом), но не так уж намного. Нет времени отдыхать. Возьми широкий плоский меч из ножен на двери. Выходи наружу. Нарежь побольше веток. Укрой корабль.
Мышпер наконец почувствовал свободу – по крайней мере, свободу беспрекословно выполнять приказ… Но этого он делать не стал.
Так, господа…
Его взяли опять.
Он обнаружил, что тело встает, открывает люк, берет указанный меч. На ряд его следующих вопросов, выраженных в весьма экспрессивной форме, никакого ответа не последовало.
Ветки с огромными листьями резать было очень легко. На маскировку крошечного флаера времени ушло немного. По окончании он открыл – или, вернее, им открыли – освободили и вычистили технический отсек в хвостовой части, а потом рассовали по камерам вспомогательные топливные брикеты.
Мысль о создавшемся положении давно уже мучила Мышпера (когда в сознании случайно освобождалось место для мучений): конвертеров солнечной энергии уже точно ни при каком раскладе не хватит на обратный путь – и тем более теперь, когда его собственные руки против всякой воли закрыли все панели чертовой зеленью.
Закончив работу, он постоял немного, вдыхая влажный и жаркий воздух и слушая утреннюю перекличку празднично раскрашенных попугаев. Интересно, теперь-то ему дадут хоть пять минут передохнуть?
И словно бы в ответ на эту крамольную мысль ноги сами собой двинулись вперед и понесли своего номинального хозяина в сторону, надо полагать, тех самых развалин, покрытых весьма гротескного вида резьбой. На ходу он (хозяин) бодро размахивал клинком, расчищая себе тропу.
Всего через пару шагов несчастный вор уже был насквозь мокр от пота, что твоя мышь. Кругом жужжали какие-то малоприятные насекомые, и больше всего, скажем прямо, его сводила с ума полная невозможность лишний раз шевельнуть рукой, чтобы их отогнать.
Наконец он вывалился из чащи на открытое место.
Перед ним возвышалась та самая ступенчатая структура. Из полностью заплетенных лианами стен перли каменные твари, встречая гостя глумливыми ухмылками.
Мне надо отдохнуть! – попробовал он еще раз. – В тени! Ну, пожалуйста!
Времени у нас совершенно нет, – ответили ему, снова показав мельком свечу и тень. – Обогни здание и войди с противоположной стороны.
И, разумеется, предательские ноги опять сами понесли его в указанном направлении.
Мышпер бы с радостью завопил (хотя правильнее будет сказать «с яростью»), но и в этом ему отказали. Он шагал все быстрее и быстрее, едва соображая, куда наступает, но почему-то даже не спотыкался.
Перед заросшим травой, заплетенным лозами дверным проемом его остановили. Клинок скакнул вперед и начал споро расчищать дорогу.
Не успел Мышпер оглянуться, как он уже был внутри – и куда-то бежал по коридору! Зрение еще не успело привыкнуть к полумраку, но ответственные за передвижение организма инстанции в точности знали, куда им надо.
Темп замедлился лишь на вершине широкой лестницы. Ноги наконец остановились и дали глазам обозреть сцену, открывшуюся впереди и внизу. Сцена неудовлетворительно освещалась через пролом в потолке, где не хватало нескольких гранитных блоков – видимо, вывалившихся при землетрясении…
В дальнем конце пространства располагалась невысокая каменная стена. За ней зияла чернотой дыра. Перед ней стояла уменьшенная версия самой ступенчатой пирамиды со всеми ее статуями и рельефами. На верхушке в осыпающейся оранжевой корзине лежал некий узкий цилиндр длиной в половину предплечья взрослого мужчины. Он светился слабым зеленоватым светом.
Мышпер воспользовался передышкой, чтобы вдохнуть побольше сырого воздуха и насладиться прохладой.
Это, о, вор, и есть тот предмет, который тебе предстоит украсть.
Опять свеча… и опять приказ.
Цилиндр?
Да.
И зачем было мне об этом говорить? Все равно же вы всем управляете.
Больше нет. Мы собираемся тебя отпустить. Твой собственный разум и рефлексы в таких делах намного превосходят все, что мы могли бы заставить тебя сделать.
И внезапно Мышпер стал свободен.
Он