— Достопочтенный, — обратилась ко мне самая первая голова, — мы Тиамат, а тебя как звать?
— Я Кощеев, — ответил я. Да, в самом деле неловко как-то.
— А, Кошшшей, — протянула она. — Здравствуй, Кошшшей. А не будешь ли ты столь любезен рассказать, как вы познакомились?
Происходила какая-то полная херня. Только в этом я еще сегодня не отчитывался. Однако…
— Согласно традициям моей родины, семья Кощеев выбирает себе пару посредством гадания. Соответственно, гадание показало мне, где моя невеста. Я нашел ее, опознал по набору признаков, после чего, познакомившись, моментально понял, что не ошибся. И, разумеется, я сразу же сделал ей предложение.
— Что только не сделают патриархалы, чтобы поудачнее размножиться, — закатила глаза та голова, которая обвиняла меня в том, что я белый цисгендерный мужчина. — А ты что сделал, чтобы заслужить ее? Какой цвет она любит? Какие цветы? Какое блюдо? Какую обувь? Вас обычно интересует, насколько женщина умелая хозяйка и насколько хорошо она будет вас обслуживать в браке!
— Белый, сакура, дрожжевые пирожки с печенью и луком, белые кроссовки анатомической формы, — без запинки перечислил я. — А в совместной жизни можно накупить целый дом бытовой техники и совместно же договориться, кому какую кнопку на ней удобнее нажимать. У меня пока что после мытья туалетов руки не отвалились ни единого разу, знаешь ли.
— Если бы хоть раз ваши «договоры на берегу» действовали! — внезапно взорвалась голова. — А то в начале совместной прогулки по озеру двое договариваются, что один рулит и управляет парусами, а второй гребет на веслах. В итоге вы на середине озера, и тут первый топит одно весло, бросает паруса и ложится в лодку, мол, всё, я устал, рулить не буду. Второй смотрит на ситуацию, и в голове только одно: как мне предлагается выгребать отсюда с помощью одного весла и полного бездействия второго?
— Ты, наверное, имеешь в виду, что на веслах сидит женщина, а парусами управляет мужчина? — в моих словах появились издевательские нотки. — Это ты зря. Ты транслируешь людские предрассудки, согласно которым существа, живущие всего ничего, должны следовать неким правилам, но далеко не все из них обязательные. Однако же подумай уже хоть одной головой. Тебе это неизвестно, однако я вырос в семье, где подавляющее большинство — это женщины. Мы, кощеи, вечные. И когда мы собираемся жить с еще кем-то, то в наших же интересах поддерживать атмосферу любящей семьи, в которой каждому приятно находиться и комфортно заниматься и собственными, и общими делами. Нам очень, очень трудно продолжить род, и мы на этом вообще не зацикливаемся. И не людским убеждениям судить нас. Для меня невозможно и неприемлемо транслировать свои железобетонные установки кому бы то ни было, поскольку я уважаю чужой выбор по умолчанию. И тебе бы тоже советовал. Твои загоны, с моей точки зрения, то же самое оскорбление, унижение и прочая дискриминация.
— Вот не тебе говорить о дискриминации! — взревели четыре головы. Три почему-то промолчали.
— Погоди-ка, — сменив тональность, подозрительно протянула самая умная голова, прищурив и без того узенькие глазки. — Я знаю этот наряд. Так одеваются маньяки, чтобы не оставлять следов на месте преступления!
— Копы! — завопила черная голова. — Звоните копам!
— Ты уверена? — с нажимом произнесли еще две.
— Не ори, уже звоню, — рандомная голова, в которых я уже запутался, прижимала к уху мобильник. — Дерьмо, у них опять отбивка на линии, придется потянуть время…
Верхняя половина Тиамат скрылась внутри замка, оставив меня в растерянности. Таким образом она оставалась одновременно внутри и снаружи дома. Дрон с сетью мелькал в воздухе, бесплодно нарезая круги. Но смущало меня не это.
— У вас что, есть полиция? — уточнил я по связи у Виктора.
— Да, — мрачно отозвался напарник. — И поверь мне на слово, с ними лучше не связываться. Поторопись, пока эта izbushka еще повернута к тебе задом.
— Понял.
В целом Виктор был прав. Разговаривать с этой толпой воплощенного радикализма представлялось маловозможным, к тому же всё одеяло на себя перетягивали двое, оставляя в тени остальных. Я решил воспользоваться случаем и вогнал копье в удачно подставленный хвост. Ответом мне стал возмущенный рев семиголового дракона.
Ой, какие мы нежные.
Быстро выяснилось, что я кое-что не учел. Всё же передо мной был дракон с очень гибкими змеевидными шеями. Тиамат не меняла положения туловища, однако из темного проема вырвалось сразу несколько потоков: огонь, кислота, лед и плазма.
— Вик! — я завертелся ужом на сковороде, уклоняясь от брандспойтов, плевавшихся чем попало.
— Не вижу цели, — пожаловался тот на неудобный сектор обстрела. — С моей позиции ни одной глотки не обозреваю.
«Надо б ее вытащить на свет божий».
— Спасибо, Карачун, так займись!
«Не могу, я большеберцовая кость, и даже лапок у меня нет».
Продолжая мысленно материться на голос в моей голове, я успешно забежал за условный угол замка, где меня не могли достать атаки драконьего дыхания, и перевел дух.
«Зря-зря-зря, говорит уточка», — весело клацнул челюстью Карачун, напоминая о главной способности Тиамат. Проклятия.
Хорошо поставленным голосом она начала читать рэп.
Да твою мать! К такому меня вообще жизнь не готовила!!!
— Вик… — прохрипел я, чувствуя, как кровь течет из ушей и подрастает желание оторвать себе голову.
— Терпи, казак, — наемник наконец-то выцелил извергающую проклятия голову и залил ее глотку обещанным напалмом.
— Тама!
— Белый цисгендерный патриархал!
— Ихний!
— Чтоб ты в дедлайн не уложился!
— Евоный!
— Чтоб тебе винда BSOD выбросила в командировке!
— Калидор!
— Мужская шовинистическая свинья!
Оставшиеся головы Тиамат обрушили на укрытие снайпера страшные слова. Превозмогая страдания, он всадил в одну из раскрытых пастей еще одну доработанную пулю. Удачно подставив барьер под драконье дыхание, я залепил еще одну голову рунической связкой «молчание», а Виктор удачным попаданием напалма вызвал у драконьей головы вьетнамские флешбеки. Дело сдвинулось с мертвой точки.
До Тиамат дошло, что такими темпами она может и проиграть. Пора было прибегать к тактике массовки.
— Приди, Парад!
Семиглавый дракон раздул неповрежденные глотки, и из них начали вываливаться потоки серо-бурой массы. Распадаясь на тысячи отдельных клочков, масса приняла устрашающий вид карнавальной толпы, что выстраивалась против меня.
— Мы победим тебя с помощью Великой Силы! — возвестили