Ну, кроме проклятых насекомых.
Доминик держался в центре группы и периодически вертел головой, чтобы, как и я, всех проверить. Каждый раз, когда кто-нибудь из младших тенекровных ранил палец на ноге, он был тут как тут и высасывал жизнь из веточки или дикого цветка, чтобы все вылечить.
Его короткий конский хвостик прилип к влажной шее. Я надеялся, что он заботился о своем здоровье так же, как и обо всех остальных.
Рива предпочитала идти в хвосте группы, откуда ей было легче следить за всем происходящим. Я держался поблизости, чтобы быть рядом, если ей понадобится помощь. Но, несмотря на свой маленький рост, она легко продиралась сквозь кусты.
Со своего места мне было удобно приглядывать за братом, куда бы он ни переместился.
А перемещался Гриффин довольно часто. В один час он шел слева от группы, а в следующий – справа. Иногда рвался вперед, пока не оказывался прямо позади Зиана, а иногда замедлялся, чтобы поравняться с Ривой.
Едва это произошло, она потянулась и взяла его за руку. Не произнеся ни слова, они обменялись короткими взглядами, но когда ее пальцы обхватили его, выражение лица Гриффина немного смягчилось.
Из-за этого он снова стал похож на моего брата.
Мог ли я доверять этому впечатлению? Гриффин действительно приходил в себя, выходя из безумного оцепенения, в которое его погрузили хранители?
Или он просто делал все возможное, чтобы расположить к себе и затем, когда подвернется хорошая возможность, нас предать?
Мне не удавалось прочесть ответы по его лицу или поведению. И меня терзало осознание того, что он даже ненамеренно мог чувствовать мое беспокойство.
Мы всегда считали, что Гриффин – самый слабый из нас, по крайней мере, в плане боевых навыков. Однако, зная, что чувствуют враги, можно было при желании манипулировать их эмоциями…
Я бы скорее предпочел иметь дело с противником вроде меня, с телекинетическими талантами и ядовитыми шипами, чем с таким человеком, как мой брат.
Но я не заметил никаких признаков того, что он нами манипулировал. Прошлой ночью Рива его поцеловала, и что бы ни подтолкнуло ее к этому жесту привязанности, они и теперь вели себя по-дружески. Однако, когда Рива на него смотрела, ее взгляд оставался настороженным.
Она тоже сомневалась, что парень действительно к нам вернулся. И если бы он собрался манипулировать чьими-то эмоциями в своих интересах, то, вероятно, это были бы мои или ее чувства.
Дети перед нами перелезли через поваленное дерево, которое доставало мне до пояса, и я машинально протянул руку, чтобы подтянуть Риву за собой. Она приняла помощь с мягкой улыбкой, от которой у меня внутри все перевернулось, и прежде, чем отпустить мою руку, сжала ее.
Даже когда физически не соприкасались, я чувствовал, что мы связаны. Отметина, выжженная на моей коже в верхней части ключицы, была постоянным напоминанием о Риве. Я мгновенно мог определить ее местоположение.
Я больше никогда ее не потеряю.
Но почему-то я не мог убедить себя в том, что даже этой близости было достаточно. Не мог избавиться от смутного ощущения, что должен предложить что-то еще, чего еще не придумал.
Оказалось, Зиан распугал не всех диких существ в округе. Мы как раз обогнули низкие ветви увитого лианами дерева, когда одна из этих «лиан» с угрожающим шипением подняла голову.
Огромная змеиная голова повернулась к Риве. В приступе паники я выбросил волну энергии, которая отбросила змею назад, но не сбросила с ветки.
Прежде чем я успел предпринять более мощную атаку, Рива положила руку мне на плечо и приоткрыла губы. Раздавшийся звук напоминал шипение с примесью ее смертельного крика.
По телу змеи пробежала дрожь, заставив ее отпрянуть и забраться повыше на дерево.
Рива одарила меня еще одной улыбкой.
– Я ценю твою защиту, но хотела проверить, сработает ли вот это. Я предпочитаю не убивать животных, если в этом нет необходимости.
Она выглядела такой довольной собой – тем, что обрела контроль над своими силами, и той добротой, которую проявила к зверю, которого я бы уничтожил, – что мое сердце готово было разорваться.
Я сдержал желание схватить ее и выразить свое восхищение в поцелуе. Нам следовало оставаться сосредоточенными.
Но, пока мы шли вперед, это желание никуда не исчезло.
Нервный парень с торчащими белыми волосами совершил один из своих телепортационных прыжков и чуть не споткнулся о собственные ноги. Рива мгновенно бросилась вперед и поймала его прежде, чем он упал на землю.
Она осталась идти рядом с ним, болтая вполголоса. Я разрывался между желанием догнать ее и быть рядом на случай, если снова понадобится помощь – не то чтобы она когда-нибудь сильно в ней нуждалась, – и осознанием того, что Рива предпочла бы, чтобы по крайней мере один из нас остался в хвосте группы.
Вдруг Гриффин снова отошел назад и поравнялся со мной. В груди появилась странная боль, как и всякий раз, когда мой близнец оказывался рядом.
Казалось странным до сих пор по нему горевать, ведь он здесь. Но будто и не здесь вовсе. Ни одна клеточка моего тела не смирилась с этим фактом.
– Ты не скучаешь по тому, как комфортно было на объекте?
Я услышал свой голос прежде, чем успел обдумать эти слова. Хотя на самом деле вопрос был неплохой. Оставалось надеяться, что он честно на него ответит.
Гриффин без колебаний покачал головой.
– На самом деле там оказалось не так уж комфортно, верно? Я просто… Я смотрел на вещи слишком узко.
Похоже, это был его способ сказать, что он сожалел о своем предательстве.
Словно прочитав мои мысли и эмоции, он взглянул на меня.
– Я сожалею, ты же знаешь. Я ошибся… Неверно оценил ситуацию. Я надеюсь… Надеюсь, что никому из нас не придется причинять людям боль, как ты делал это прежде, но понимаю, почему ты не видел другого выбора.
Я посмотрел на него в ответ, и мой взгляд стал жестким.
– Если мы кому-то и причиняли боль, то лишь затем, чтобы убедиться, что они не смогут нас убить. Или снова превратить в рабов.
– Я знаю. Я знаю: ты сделал все, что мог.
Гриффин замолчал, и на его лбу появилась легкая морщинка, как будто он был не уверен в том, что сказать дальше. Он тихо вздохнул.
– И прости, что меня не было с вами, – сказал он тихо. – Мне всегда казалось неправильным, что нас