Мы ещё долго сидим на кухне, изливая друг другу душу, скорее как сёстры, чем подруги, хоть и знакомы всего ничего. Нас с Катериной слишком многое объединяет, чтобы обращать внимания на такие мелочи, как давность знакомства. Никто не поймёт меня лучше неё. И наоборот.
Разговоры совсем недевичьи. Мы говорим о страхах, о боли, которую причиняли нам мужчины. О доверии к другим мужчинам. О том, как жить дальше, как любить, как растить детей, прошедших маленькую войну.
К нам выходит сонный Рома.
– Ты чего сбежала? – тепло целует жену.
Я отвожу взгляд, чтобы им не мешать. Смотрю на часы. Пора поднимать Артёма. Так не хочется.
– Ром, вы куда-то с утра ехать собираетесь? – спрашиваю, пока он не вышел покурить, засунув сигарету за ухо.
– Нет. Сегодня на базе внеплановый выходной. Работают только парни на объектах. А чего?
– Хотела, чтобы Тёма ещё немного поспал. Он с нами просидел всю ночь. Просил разбудить его через два часа, но это же так мало. И если вам никуда не нужно…
– Забей. Пусть спит. Я сам такой же бываю. Через два часа, это когда надо снова на пост заступить, а башка чтоб уже свежая была. Сон сбиваешь – и вперёд, дальше работать. В «полях» сон дороже золота, – смеётся он. – Не трогай, в общем, – взмахивает рукой с зажигалкой и уходит на улицу.
Мы с Катериной готовим завтрак. К нам присоединяется её мама, а детки все ещё спят. Рома заваливается на диван перед телевизором и тоже засыпает. Всем нужен отдых. Завтрак остаётся нетронутым. Катя идёт к мужу. Её мама садится к окну с журналом сканвордов, а я иду к своим.
Веста и Артём спят всё в тех же позах. Забираюсь между ними. Кладу одну руку на дочь, вторую на Тёму и закрываю глаза, считая удары собственного сердца.
К обеду меня будят тёплым поцелуем. Да таким, что я тут же распахиваю глаза, испугавшись, что увидит дочь. Пугаюсь ещё сильнее, не нащупав её рядом с собой.
– Тихо, всё хорошо. Она гуляет с Ником и Маришкой. Ромка смотрит, – успокаивает Артём.
– Сколько времени сейчас? – пытаюсь понять по небу за окном, но его затянуло тяжёлыми, серыми тучами, и время суток потерялось среди них.
– Три часа уже. Яр, я спросить хочу, – рисует пальцем по моей скуле, убирает за ухо прядку волос и очерчивает контур губ. – Останешься со мной?
Смотрю ему в глаза, быстро прокручивая в голове всё с момента нашего первого знакомства до этой самой секунды. Слушаю собственные чувства, отклик тела. Всё, что может помочь мне принять решение.
– Останусь.
– Спасибо, – он наклоняется и снова меня целует.
Целую его в ответ, обнимая и притягивая к себе. Шипит от боли. Извиняюсь и снова целую. Его живое тепло, настоящее, действительно мужское, надёжно укутывает меня, но не прячет от реальности. Просто поддерживает, помогает. Шепчет, что я по-настоящему не одна.
– Ты научишь меня защищаться? – спрашиваю, оторвавшись от его тёплых губ.
– Я буду тебя защищать.
– Я должна уметь сама. Научишь?
– Научу, – улыбается. – И стрелять тоже, если хочешь.
– Очень хочу. И любить, Тём. Ты научишь меня по-настоящему любить? Не так, как в сказке.
– В этом у меня не так много опыта, – смеётся он, – но я попробую.
Глава 34
Ярина
На кухне тихо работает маленький телевизор. Слушаю его краем уха, заканчивая приготовление обеда, пока Веста бессовестно пользуется выходным Артёма.
Часов до одиннадцати он отсыпался после нескольких сложных дней почти без сна. Теперь совершенствует свои навыки в раскрашивании мультяшных героев. Смотрится довольно мило.
Снова заглядываю к ним. Устроились на полу, рассыпали цветные карандаши, и Тёма, весь такой большой и сильный, под руководством маленькой девочки заполняет розовым цветом пышное платье какой-то принцессы. Улыбается. Такой простой и домашний. Немного растрёпанный, в серой футболке и тёмно-синих спортивных штанах.
У нас сегодня нет сеансов у психолога. Да и вообще никаких планов. Мы решили провести день дома. Для прогулок холодно и слякотно. Подтаявший снег превратился в серую кашу на дорогах и совсем не вдохновляет на вылазку куда-либо. Артём только за сигаретами и хлебом на обед бегал.
Заметив меня, подмигивает и зовёт к ним. А я не могу. Надо следить за вторым, томящимся на плите.
– Ещё минут пять, и будем кушать, – говорю им.
– Оу. Тогда нам надо успеть всё собрать и помыть руки, – замечает Тёма.
– А потом ещё порисуем? Нам надо закончить, – делает умилительную моську Веста.
Артём ещё не научился этому сопротивляться. Смеётся и кивает, но тут же ставит своё условие. Они вообще очень легко между собой договариваются. Не знаю, как у него это выходит, но мне каждый раз становится очень тепло от их общения.
У Весты по расписанию после обеда короткий дневной сон. Психолог нам настоятельно рекомендовала соблюдать режим для малышки. Это помогает её психике быстрее восстанавливаться. Если так пойдёт дальше, то никаких последствий от пережитого не останется, и в сентябре следующего года мы сможем отдать мою девочку в детский сад. Не будет кошмаров про отца, не будет страха перед слишком резкими хлопками, которые ассоциируются с выстрелами. Всё будет хорошо. Нужно только ещё немного потерпеть.
Возвращаюсь на кухню. Перемешиваю тушёную картошку с мясом. Мой мужчина очень просил. За время, что мы живём вместе, я успела заметить: ему нравится простая домашняя еда. Артём превращается в большого, уютного и очень благодарного кота, если его вкусно покормить после тяжёлого рабочего дня. Приятные и несложные мелочи. Тем более пока у меня есть время этим заниматься.
По телевизору начинаются новости. Тёма открывает Весте дверь в ванную, а сам заходит ко мне. Обнимает сзади, прижимается губами к щеке.
– Так пахнет вкусно, – двусмысленно шепчет на ухо и трётся кончиком носа о кромку.
«Итак, о главном» – вещает диктор с экрана. – «Прошлой ночью в камере следственного изолятора был найден мёртвым Лев Яковлевич Салтыков. Тот самый владелец крупной сети клиник эстетической хирургии «Веста», за расследованием дела которого на протяжении вот уже трёх с половиной месяцев следила вся страна. Напоминаем, что Льву Яковлевичу Салтыкову было предъявлено обвинение в совершении сразу нескольких особо тяжких преступлений: в домашнем насилии, в изнасиловании собственной жены, в убийстве, в организации убийства,