– Да-да. Ты прав. – Толстяк торопливо закивал. Неизвестно, что на него подействовало, – фраза про яйца, брошенная Келлером, или осознание того, что помощи в борьбе за свою жизнь действительно ждать не придется, но он как будто воспрял духом и загорелся энтузиазмом. – Иди. А я пока начну.
Бартли с трудом нагнулся и подобрал с пола окровавленный нож.
Пыль уже начала покрывать все горизонтальные поверхности, до которых доставал свет нескольких тусклых ламп, матовыми грушами висящих на неубранных проводах. Келлер спустился по металлической лестнице, сваренной из какого-то проржавевшего перфорированного хлама, и с отвращением огляделся.
Вот что бывает, если ты сам лично не контролируешь вложение своих денег.
Катастрофа, несмотря на многократные предостережения, нагрянула неожиданно. И, надо признаться, он был одним из тех, кто до самого конца не верил, что все это может оказаться правдой, поэтому и оказался здесь. В то время как он продолжал управлять своей империей, зарабатывая все больше и больше денег, другие, более трусливые, впечатлительные или же осторожные, опередили его, потратив колоссальные средства на выкуп индивидуальных «МБ». Когда же Келлер прозрел, то одним из немногих вариантов, устраивающих его почти по всем параметрам, стал этот кооператив. Новости со всех сторон шли все более и более неутешительные, и дольше ждать он позволить себе не мог.
На предоставленных компанией-застройщиком материалах многое выглядело по-другому. И этот подвал представлял собой квинтэссенцию всего того, что вскрылось на месте спустя какое-то время. За внешним, разрекламированным лоском скрывалось пренебрежение, недоделка, халтура… Нельзя было подобрать слов, чтобы описать то состояние, которое охватило Келлера, когда толстые стекла розовых очков с треском лопнули.
Сенсорные панели, позолоченные элементы декора, бытовая техника последнего поколения от ведущих мировых производителей и еще многое, за что он заплатил немыслимую в прошлой, спокойной жизни сумму… В другой раз он ни за что не стал бы даже рассматривать подобный грабительский вариант. Но страх… Животный страх за свою жизнь… Он не для этого работал как проклятый последние двадцать пять лет, не жалея ни себя, ни своих подчиненных, ни уж тем более своих конкурентов. И не хотел потерять накопленное с таким трудом состояние из-за какой-то бактерии, которая даже глазу не видна.
Нет. Смерть императора не должна быть такой. Он должен уйти из жизни, сидя на троне в лавровом венке, в окружении молодых девочек и толпы обожателей. Келлер много раз обманывал смерть, кладя на поднимающуюся чашу весов пачки денег и склоняя зыбкое колебание механизма в свою сторону. И теперь он тоже не собирается сидеть сложа руки. Пусть здесь умрут все, но он выживет. Если надо, собственноручно убьет и съест последнего соседа, если выйдет из строя пищевой генератор. Говорят, что человечина сладкая и нежная на вкус. Тем лучше, не придется давиться. Главное выжить и пережить все неприятности.
Келлер передернул плечами, потер начавшие холодеть тонкие пальцы. Изо рта вырвалось облачко горячего пара. Все-таки здесь холодно. Надо скорее найти хоть что-то, что позволит решить возникшую большую проблему. Он усмехнулся про себя: что верно, то верно, проблема действительно большая, полтора двойных центнера. Но, как говорится, если хочешь решить большую проблему – разбей ее на несколько маленьких.
– Черт! – Правая нога наступила в глубокую лужу. И как он ее не заметил?
Тис посмотрел под ноги. Голый строительный бетон. Не выровненная поверхность образовывала в нескольких местах углубления. И в одном из них сейчас стояла вода.
Продолжая ругаться, Келлер вытащил промокшую ногу. Нагнулся. К небольшому водохранилищу тянулась извивающаяся дорожка ручейка. И тут он услышал его.
Звук падающих капель. Ритмичный. Тихий. Не суливший в этом месте ничего хорошего.
Черт тебя подери, Ваплин! Жаль, что до тебя уже не добраться, маленький, ни на что не годный гаденыш, кинувший всех здесь на произвол судьбы! Ты бы ответил сейчас великому и ужасному господину Келлеру за все!
Проблемы появились уже с приходом зимы, выдавшейся в этом году на удивление снежной, а затем и морозной. Словно здешняя природа решила показать незваным гостям, что их появлению здесь не рад никто и что оскверненная постройками долина не останется неотомщенной. Что было тому виной – ошибка метеорологических служб, причуды климата или слепое стечение обстоятельств – неизвестно, но со второй середины декабря дом был просто-напросто погребен под обрушившимся на эту местность снегом. Казавшийся нескончаемым, он валил с неба белой стеной на протяжении нескольких дней, залепляя окна, заваливая входные двери и сглаживая все вокруг до состояния ровной, укрытой белым одеялом поверхности.
Через несколько дней снегопад начал стихать, и сидевшие взаперти люди потребовали от Густава решения вопроса о возникших перебоях со связью. Тот плохо себя чувствовал, идти на улицу не желал и всеми силами пытался отделаться пустыми увещеваниями.
– Миссис Юнассон, я более чем уверен, что проблемы со связью обусловлены плохой погодой. – Густав смотрел на разгневанную женщину красными, блестящими глазами. – Как только снег перестанет идти, мы получим сигнал от спутника. Давайте дождемся утра.
– Никакого утра! Немедленно! Сейчас! – Визг болезненно хлестнул по барабанным перепонкам, ставшим в последнее время невероятно чувствительными к громким звукам. Лицо миссис Юнассон побагровело, принимая синюшный оттенок. – До меня каким-то чудом дошло письмо из моей компании! Товар стоит на границе уже третьи сутки! Мне необходимо связаться с отделом менеджмента! Кто оплатит убытки из-за простоя груза? Ваша компания? Или, может быть, лично вы, мистер Ваплин? Если дело только в погоде, то это ваше счастье! Но я настаиваю, чтобы вы пошли и проверили станцию! Вдруг с ней что-то не так?
Пришлось побороть отвращение к этой толстухе, подобострастно улыбнуться и заверить, что она абсолютно права, стараясь не думать о том, что в случае реальной неисправности он не имеет ни малейшего понятия о том, что делать. Оставалось разве что молиться всем подряд, чтобы это была действительно проблема из-за погоды. Хотя как узнать, что сломалась именно станция, Густав тоже не представлял.
Под подозрительным взглядом «миссис Паркинсон» он подошел к входной двери. Фотодатчик среагировал без проблем. Дверь открылась, и Густав увидел перед собой белый, мокрый, пронизанный холодными порывами ветра ад. Летящие наискось крупные хлопья снега мгновенно забивали глаза, нос, рот. Стекали таящими капельками по лицу, оседали на бровях. Густав провел ладонью по глазам, пытаясь снова посмотреть вдаль. Станция виднелась впереди серым размытым пятном, а между ней и входом лежал доходящий до груди белый снег. Мокрый и плотный.