Именно поэтому он и рыл ненавистное белое дерьмо, пробивая себе путь к станции. Потому, что от этого зависела его жизнь. Пот крупными каплями тек по спине, впитываясь в насквозь промокшее нижнее белье, прилипшее к телу. Кисти рук закоченели на скользком древке лопаты.
Вернувшись поздно вечером, Густав доложил о том, что станция в полном порядке и связь вновь появится, как только наступит штиль. Удовлетворенные его ответом, все разошлись по своим апартаментам. А сам он провел остаток ночи, мечтая о том, чтобы все, что с ним сейчас происходит, оказалось обычным ночным кошмаром. Его колотила мелкая дрожь. Жар накатывал волнами. Ладони жутко ныли от кровавых мозолей, натертых проклятой лопатой. Поздний рассвет нового дня он встретил в полузабытье дремоты, с безумно ноющими мышцами, впервые в жизни испытавшими подобную физическую нагрузку. Даже крошечная язва в области члена, появившаяся две недели назад, и та решила напомнить о себе.
Как это получилось, он толком понять так и не смог. Но однажды утром, почувствовав какое-то неприятное ощущение в промежности, он нашел там небольшую проблему. Первые несколько минут Густав в панике соображал, что бы это могло быть. Никаких других признаков инфекционных заболеваний он у себя не отмечал. Весь день он прислушивался к собственным ощущениям, время от времени рассматривая пострадавшее место. Возможно, он просто натер его, когда в очередной раз занимался сексом с красоткой Николь. Девочка, конечно, просто сумасшедшая. С живого, как говорится, не слезет. Стоит ей приблизиться, как у него, фигурально выражаясь, сносит голову. А если вспомнить все, что она умеет, разум будет отсутствовать в голове еще дольше.
В дверь его маленького номера требовательно постучали.
– Открыто! – прохрипел Густав, с трудом дотягиваясь до кнопки дистанционной разблокировки замка. Но за дверью, по-видимому, его не расслышали. Стук повторился еще более настойчиво и громко. А затем дверь открылась. В комнату вошли Бартли и Аманда. За их спинами мелькнуло старое, высохшее лицо миссис Петерссон.
– Снегопад прекратился, мистер Ваплин, – не здороваясь, начала с порога миссис Юнассон. – Небо очистилось, но связи по-прежнему нет. Как вы можете это объяснить?
– Я не готов сейчас обсуждать с вами эту тему. Возможно, вчера в темноте при сильном снегопаде я что-то упустил. Сейчас я снова пойду к станции и разберусь с ней.
– Уж разберитесь, Матс. – Бартли выглядел более дружелюбным, чем его супруга. – И стоит решить еще один вопрос. Запасы для пищевого генератора подходят к концу. Ужин вчера был весьма скромный.
Переборов себя, Густав сел в кровати. Пробурчал «извините, я не одет», потянулся за телефоном. Включил его и тихо бросил короткое «твою мать».
Дата очередной поставки приходилась по плану на вчерашний день. А он из-за этого снегопада совсем про него забыл. Но самое страшное заключалось в том, что из-за этого же снегопада грузовик с припасами, по-видимому, не смог выйти из села. И не факт, что в ближайшее время сможет. Сомнительно, что в этом селе есть нужное количество снегоходов, на которых можно перевести весь необходимый груз. Есть даже вероятность того, что груз все еще находится в городе и даже не добрался до поселкового перевалочного пункта. Нужно связаться с компанией-поставщиком. Но связи нет. Черт подери их всех! И эту страну, и этот дом, и всех его соседей! Он не виноват в том, что погода преподнесла сюрприз, который не входил ни в одну из теоретических раскладок!
– Что скажете, Матс? – Бартли прервал бешеный круговорот его мыслей.
– Господин Юнассон, по данным моих отчетов, груз с расходным материалом для пищевого генератора прибудет сегодня к вечеру. Снегопад утих, и это нам на руку. Такого разгула стихии в этом краю не было много лет. Но аномалия не может длиться долго. Я рассчитал, что груз от компании-поставщика сейчас находится в городе. До села он добраться не успел. Стало быть, скоро здесь появится тяжелая техника, которая пробьет завал и доставит нам необходимое количество запасов.
– Мы с супругой рады слышать эти новости. Займитесь теперь станцией. Нам необходима связь с внешним миром.
«Мне тоже», – вздохнул про себя Густав.
– Да, сэр. Позвольте мне привести себя в порядок, и после завтрака я сразу же приступлю к исполнению своих прямых обязанностей.
Улыбка у него вышла жалкой, похожей на оскал загнанного в угол зверя.
Когда супружеская чета наконец соизволила покинуть его пропахшую потом комнату, Густав, опираясь обеими руками о кровать, с трудом поднялся. Борясь с мышечной болью, слабостью и головокружением, шатающейся, неуверенной походкой он подошел к зеркалу. Из зазеркалья на него посмотрел двойник, и выглядел он на редкость паршиво. Изможденное и, казалось, похудевшее за одни сутки тело покрывала пугающая пятнистая сыпь. Сердце глухо стукнуло и часто забилось.
Он болен.
Одна из лампочек над головой с громким хлопком разлетелась вдребезги. Потолочное перекрытие располагалось так близко, что лысину осыпало осколками. Часть подвала моментально погрузилась в темноту, усилившуюся из-за пляшущих в глазах белых пятен. Перед своей смертью электрический прибор устроил короткое и яркое световое шоу, резанувшее по незащищенным глазам Келлера. Тот чертыхнулся, замер и несколько раз зажмурился, чтобы глаза снова начали различать хоть что-то в этом чертовом подвале. Пусть цокольный этаж и был полупустым, но споткнуться обо что-то лежащее на полу или приставленное к стене, упасть и сломать себе руку, ребра, шею или ногу – дело нескольких секунд.
Откуда-то донесся тихий, но отчетливый звук. Слева и сзади. Несмотря на почтенный возраст, проблем со слухом Келлер не имел. Этот звук ему точно не померещился, и его издавало живое существо.
Келлер повернулся, стараясь рассмотреть в темноте того, кто мог бы издать этот