Конец фразы она произнести не успела. За окном раздался одинокий вой зверя. Миссис Юнассон замела на месте, закрыв рот руками. Вой повторился. На этот раз уже гораздо ближе. Ему ответил еще один. И еще.
– Господи Иисусе всемогущий! – прошептала женщина, подбегая к окну. Какое-то время она молча всматривалась в непроглядную тьму. В свете наружного фонаря изредка падающие на землю снежинки казались крошечными огоньками. Несколько раз ей померещилось, что среди них вспыхивали желтым огнем глаза каких-то зверей.
– Кто это может быть?
– Волки. Или собаки, – пожал плечами Келлер. – Других вариантов нет.
В темноте раздалось рычание, лай, а потом дикий человеческий крик. Вскоре эти звуки смешались вместе, создавая жуткую и отвратительную какофонию безумной боли и животной ярости.
– Ничего не видно! – посетовала миссис Юнассон.
Звуки звериной расправы смолкли только через пять минут. Теперь было слышно только тихое рычание да периодически возникающий визг деливших добычу хищников.
С того дня, несмотря на восстановленную связь, достучаться до города ни разу не удалось. Найденные в комнате Ваплина номера оказались бесполезными, словно с его смертью оборвались все связующие каналы.
Все, кто напрямую контактировал с больным, были посажены под домашний арест, длившийся несколько дней. Нужно было убедиться в том, что после прикосновения к Матсу на их телах не появится точно такая же сыпь. Когда «заключенные» были освобождены, Келлер поручил мисс Седерберг вести учет провизии для пищевого генератора, а Юнассону – попытаться каким-то образом установить связь с городом.
Через несколько дней снова начался снегопад. Не такой сильный, как в прошлый раз, но уже одним своим появлением он испортил настроение всем обитателям «МБ». Это означало, что доставка продовольствия может затянуться на неопределенное время. Пищевой генератор выдал на завтрак уже осточертевший СПР, и миссис Юнассон подняла вопрос о необходимости заменить эту безвкусную тюремную бурду нормальным человеческим питанием. Но он, как и прочие, остался в подвешенном состоянии. Связи с городом не было. Стало быть, нужно своими силами прокладывать путь к деревне и разбираться на месте. Либо подождать еще какое-то время, как минимум, до того момента, когда возобновившийся снегопад стихнет. Тогда можно будет начать откапывать проход к ближайшему населенному пункту. Во всяком случае, еда, хоть какая-то, сейчас имеется. Алкоголь закончился, но есть чай и кофе. Вода подается исправно, как и электричество. Значит, в городе есть люди, поэтому есть все шансы дождаться провизии здесь или встретить груз по дороге. Нужно было только выяснить, сколько времени у них есть в запасе.
Мисс Седерберг за завтраком отсутствовала. С утра ее никто из соседей не видел, и, судя по всему, свой номер она не покидала со вчерашнего вечера. Сперва сходить за ней решил мистер Юнассон, но после испепеляющего взгляда сидевшей рядом супруги толстяк отозвал предложение и подняться к Николь вызвался Мюллер.
Его не было около пяти минут, после чего Ленц, спустившись вниз, заявил, что дверь ему никто не открыл.
– Я несколько раз стучал и довольно сильно, чтобы спящий человек мог проснуться. За дверью тихо. Мне кажется, мисс Николь в комнате нет.
– Значит, она где-то в другом месте, – резонно заключила старая Петерссон. – Подождем ее возвращения, – проскрежетала она, прежде чем встать и медленной походкой направиться наверх.
Все последовали ее совету. Проходя мимо комнаты Николь, Мюллер остановился и постучал еще раз. Постоял какое-то время в ожидании ответа и, пожав плечами, ушел к себе.
Незадолго до обеда, выйдя из своей комнаты, Келлер повстречал Мюллера, вновь стоявшего возле двери в покои мисс Седерберг.
– Никакого ответа?
– Абсолютно.
– Надо искать, – заявил Тис. – Идемте. Обойдем всех остальных. Разделим дом на зоны и обыщем все. Мне это не нравится.
– Признаться, мне тоже, – взволнованно произнес Мюллер.
Поиски пропавшей девушки не привели ни к какому результату.
– Вы осмотрели все места? – Келлер окинул взглядом собравшихся в холле соседей.
– Как договорились, – кивнул Юнассон. – Я даже смотрел за входной дверью. Но там такой снегопад, что если следы и были, то их, конечно, уже засыпало.
– Не могу найти причину, по которой такой девушке, как Николь, понадобилось бы выходить на улицу. Думаю, она в своей комнате и почему-то не открывает.
– Ломаем дверь, – предложил Ленц. – Другого выхода я не вижу. Вряд ли нас кто-то обвинит в проникновении на частную территорию.
– Как ломать? У нас же нет топора, – пожал плечами Юнассон. – Может, стоит выйти на улицу и залезть через окно? Его проще разбить.
– Как ты доберешься до второго этажа без лестницы? – усмехнулся Келлер. – И как ты потом будешь жить в доме с разбитым окном?
– Твоя правда, Тис. Не подумал.
– Тогда берем стол и используем его как таран.
После нескольких ударов входная дверь комнаты не выдержала. Область врезного замка, как наиболее уязвимая часть, треснула. Мюллер добавил несколько ударов ногой, и дверь с треском раскрылась. В комнате на кровати лежала Николь.
– Неужели можно спать и не слышать такого грохота?! – возмутилась за спинами мужчин миссис Юнассон.
Розовая кружевная ночнушка Николь из-за своих размеров не могла скрыть все, что ей полагалось. Лежащую на шелковом постельном белье девушку можно было бы назвать сексуальной, если бы не одно обстоятельство, убивающее всю красоту и привлекательность: кожа красавицы приобрела мертвенно бледный оттенок, и на ней отчетливо проступили синеватые пятна.
– Можно, – бросил Келлер, первым входя в комнату, – если заснуть навсегда. – Он взял одеяло за край и, на секунду замешкавшись, накрыл тело Николь с головой.
– Она что… – ахнул Мюллер, проходя следом и останавливаясь возле кровати. – Умерла?!
– Как видишь, – скривился Тис, поднимая пустой пузырек, лежащий возле свисающей с кровати посиневшей руки. – Нембутал, – прочитал он вслух. – Я так и думал. К счастью или к сожалению, но достать барбитурат в нашей стране дело совсем нехитрое.
Швейцария уже давно стала своеобразной меккой, куда со всех сторон света съезжались люди, готовые добровольно свести счеты с жизнью. Большинство толкала на этот путь надоевшая немощная старость, кого-то – неизлечимое смертельное заболевание. Но были и такие, кто решался на этот отчаянный поступок без каких-то видимых причин. Стоило ли упоминать, что число самоубийц второго и третьего типа с приходом Катастрофы значительно возросло. Сотрудники занимающихся эвтаназией организаций оказывали необходимую юридическую и медицинскую помощь всем обращающимся, но при этом неукоснительно соблюдали букву закона. Иногда закон все-таки нарушался, но данные инциденты не становились достоянием общественности. Правительство следило за предотвращением утечки нежелательной информации, не желая терять прибыль от подобного вида туризма.
Те, кто