— Ладно… — вздыхаю. — Надеюсь, там хотя бы фуршет будет.
— Мороженое точно тебе дадут. И ещё, — судя по физиономии Владислав точно решил меня добить. — Там должен быть и Золотой Дракон.
— Чего? — не выдерживаю. — А его-то зачем туда тащить? В Междуречье он ещё пригодится, и вообще, с его перевозкой будет куча возни. Это тебе не соседний ангар — он сейчас в Сибири.
— Что поделаешь, Данила?— разводит руками Владислав, впрочем, без сожаления. — Дракон тоже обложен «налогом на власть». Пускай демонстрирует свою лояльность Престолу. Всё-таки багровый зверь, а не какая-то ящерица с фонариком, а ему ведь дано право перемещаться по всему Царству.
Тащить Золотого, конечно, неохота. Стоило Красному Владу озвучить своё очередное «налоговое» пожелание, я тут же начал прикидывать. Любая движуха — это ведь не только головная боль, но и новые возможности, если грамотно сыграть.
— Ладно, — говорю вслух. — Но тогда у нас из Междуречья уходит мощная боевая единица. Может, царская армия взамен подкинет десяток Ми-24 взамен? Желательно с «Штурм-ВУ» на подвесе. Всё-таки нам не только парады устраивать — Междуречье прикрывать тоже кому-то надо.
Владислав Владимирович только пожимает плечами.
— Без проблем. Договоримся. Десятка хватит, значит? Поговорю с Кутузовым.
— Окей, — А теперь, если честно, я даже не против этой рокировки. Сейчас у Золотого действительно нет там подходящих целей — крупные орды гулей давно перебиты, остались только мелкие стаи, разбросанные по лесам, холмам и оврагам. Как раз под охотничьи рейды на вертолётах и точечные высадки альвов. Мобильные группы, быстрые зачистки, все дела.
А с вертолётами у нас, мягко говоря, нехватка. От Воробьёва досталась в основном бронетехника да стационарная артиллерия — отличная штука, если надо накрыть пол-леса залпом. Но в реальности приходится гоняться за мобильными хвостами, вычищать разрозненные стаи и реагировать быстро. А без вертушек в таком деле — как без рук. Так что ладно. Пусть Царь продолжает «напрягать» меня своими ритуалами лояльности. Эти игры — не смертельны. И даже полезны. Мирное Царство, со своей выстроенной структурой, с бюрократией, расписаниями, министерствами и регламентами, для меня сейчас — как санаторий. Да и родовые земли при такой власти возвращать куда удобнее.
Бунтовать из-за такой ерунды? Да ну. У меня приоритеты. Не до детских обид и дешёвого пафоса.
Уже в машине даю распоряжения, доставая артефакт-связь:
— Зела, Студень. Пусть Золотой вылетает в Сковородщину. Там его встретят гвардейцы. Потом — через портальную стелу перекиньте в Будовск. Отдохнёт, дозаправится, и своим ходом — в Москву на лётную выставку. Сопровождение не забудьте на всем пути
Мои командиры принимают приказ.
Водитель оборачивается через плечо:
— Куда дальше, шеф?
Я задумываюсь.
— К Паскевичам пора уже.
Пока машина катит в сторону поместья Паскевичей, я параллельно бросаю мыслеречью сигнал Лакомке. Сообщаю про завтрашний Авиарий — пусть готовятся с женами и моей избранницей — речь про Гепару, конечно, пусть она и без кольца пока, но это ж пока.
— О, как замечательно, мелиндо! — откликается альва сразу, с тем же детским восторгом, с каким реагирует на новые семечки для своего сада. — А может, и мою маму позовём? И твою сестру?
Я на секунду задумываюсь. Катю и королеву Алиру?.. Хм. А ведь идея не такая уж плохая. Ради банкета у Паскевичей звать их точно не стоило — там и мне-то непонятно, что делать,. Но вот Авиарий — другое дело. Такое авиашоу бывает раз в два года. Новейшие истребители, демонстрации, пиротехника. Пусть прилетают. Заодно отвлекутся, развеются.
— Ладно, пусть сегодня или завтра выдвигаются, — отвечаю. — Лене скажи составить заявку на экспресс-рейс.
Машина плавно сворачивает к воротам. Мы у поместья Паскевичей.
На крыльце меня встречает лично граф Степан Алексеевич. Вежливость внешняя — и только. Последний раз мы с ним пересекались, когда я для него был просто «простолюдин телепат». Тогда они с сынком Димой даже не стеснялись приказывать и намекать, что в этой жизни мне, максимум, двор мести. А теперь, вон, лично встречает.
— Присаживайтесь, Данила Степанович, — говорит он, провожая меня в гостиную. — С чем пожаловали?
— По делу, Степан Алексеевич, — отвечаю спокойно, без суеты. — Под Невинском был обнаружен достаточно большой притон бандитов.
Граф приподнимает бровь. Тут же пользуется моментом, чтобы добавить с прицельной язвительностью:
— Это, конечно, прискорбно… что вы не в силах следить за своими землями, Данила Степанович.
— О, я слежу, Степан Алексеевич, не волнуйтесь, — спокойно отвечаю. — Банда была утилизирована в течение двух недель с момента появления. Чётко, слаженно, с захватом языков и документации.
— Ну и причем тут я? — недоумевает граф.
— Простоо время зачистки наткнулись на занятную бумажку, — говорю я, доставая из внутреннего кармана пиджака аккуратно свернутый лист в файле. Кладу его на стол перед графом. — Смета. На гербовом бланке вашего дома, Степан Алексеевич.
Паскевич берёт файл, и тут же взгляд его цепляется за рисунок баклана. Его собственный герб. На листе, что был среди трофеев бандитского логова.
— На что вы намекаете, Данила Степанович? — голос его остыл до минус пяти.
— Документ найден среди их бумаг, — всё так же спокойно объясняю я. — Возможно, кто-то пытался вас подставить. Такое бывает. Бандитов, случается, нанимают играть с чужими именами, чтобы замести следы.
А про себя добавляю: или виновник и не собирался особо прятаться. Просто оставил мне послание — не прямое доказательство, с таким в Охранку не побежишь. Но достаточно, чтобы понять, кто за этим стоит.
— Я знаю, к чему вы клоните, — говорит граф Степан, глядя исподлобья и фыркнув. — Думаете, это Дима? Напрасно. Мой сын изменился. Он повзрослел. Он убил красного зверя. — Последнюю фразу он произносит с явной гордостью. — Кстати, да вы же приглашены на банкет в честь его победы. Инициатива — его. Это он сам попросил вас позвать. Значит, зла на вас не держит.
Хм. Как трогательно. Младший Паскевич убил зверушку и решил простить меня за то, что я был слишком сложен для его юношеской психики.
— Благодарю за приглашение, — спокойно отвечаю. — В таком случае, я закончил.
— Тогда дворецкий вас проводит, — кивает граф. — А я отчалю, с вашего позволения. У меня встреча. Всего доброго.
Он выходит, ровной походкой человека, у которого совесть не болит, а спина