Квасил я так до глубокой ночи. Ко мне кто-то подсаживался. Мы о чём-то болтали, ржали… Отсаживался… Краем глаза видел пару драк, но до меня они так и не докатились… Когда за дверь вышел последний посетитель, не считая меня, то я понял, что пора бы всё-таки тоже свалить. Я, конечно, сволочь, но не беспринципная, и даже в пьяном угаре я прекрасно понимал, что хозяевам тоже надо дать время отдохнуть, а не бдеть надо мной до утра.
Я подошёл к барной стойке, спросил, сколько ещё с меня, расплатился и вышел.
Город спал. Фонари уже не горели. На меня снова накатила тьма.
«Вот зачем ты так, Настя? — съедала меня изнутри безудержная тоска, рисуя в моём помутнённом сознании нового собеседника. — Как мне тебя беречь, если ты мне нож к горлу приставляешь? Извини, что я тебя больно схватил… Я не знал, как тебя ещё остановить… Прости… Я не знал, что ещё можно сделать… Прости, что развернулся и ушёл… Я не знаю…»
Дорогу домой я всё-таки знал и до нашей комнаты добрался без приключений. Постоял перед дверью. Вспомнил, что моё бегство в прошлый раз ни к чему не привело, кроме как к позору, и, тихо отворив дверь, зашёл внутрь. Настя была дома и спала, укрывшись с головой одеялом и забившись в угол кровати.
Я тихо вздохнул с облегчением, разулся и осторожно улёгся с краю кровати, чтобы её не разбудить.
«Попрошу утром снова прощения. Без вопросов и расспросов. Просто попрошу прощения», — твёрдо решил я и отключился.
Проснулся я поздно. Голова гудела.
«Не надо было вчера так много пить, — вяло посоветовал мне мой внутренний голос, а потом сам же взял свои слова обратно: — А как после такого не пить?»
Насти не было.
«Во сне меня не зарезали, — горько усмехнулся я. — Может, у меня всё ещё есть возможность всё исправить?»
Я сел на кровати, спустил ноги на пол и долго сидел — тупил, смотря в пол.
В дверь постучали.
«Как кувалдой по голове», — поморщился я и так и не понял, зачем Насте было стучать. Пришлось вставать и открывать.
Открыл. Киран. Закрыл. Никого, кроме Насти, я видеть не хотел и, вернувшись к кровати, снова сел на край спиной к двери.
Кирану это, видимо, не понравилось, и он снова чуть не вынес дверь. Я слышал хруст и скрежет, но дверь всё же открылась, а не вылетела. Как он смог открыть дверь с магическим замком, я так и не понял.
— Здравствуй, друг, — спокойно сказал он, проходя мимо меня к стулу, на котором до сих пор висела моя куртка.
Оставил я её там всего лишь вчера, а сегодня мне казалось, будто в прошлой жизни. Хорошей жизни, которая снова прошла мимо меня, да ещё и спихнула с дороги в грязную канаву на обочине.
Если бы не похмелье, я бы, наверное, даже успел испугаться ледяного спокойствия Кирана, но я не успел.
— Ага, — ответил я, не глядя на него.
Мне в лицо прилетела куртка и упала на пол.
— Собирайся, друг, — спокойной продолжал Киран. — Поехали. Дело есть.
— Ага, — откинулся я на спину на кровать, в надежде, что он всё же оставит меня в покое.
Киран бесцеремонно стащил меня за ногу с кровати — я ударился затылком об пол. Я так и не понял, меня это больше отрезвило или разозлило, но эффект был достигнут: в голове немного прояснилось, и я встал бить Кирану морду!
Киран выставил перед собой руки в примирительном жесте:
— Серьёзно, Марк, дело есть. Быстрее собирайся, я хочу сегодня же вылететь обратно. Я и так задержался на три дня по дороге.
Киран перестал быть спокойным и стал честным. Я ему поверил, оделся, и мы вышли за дверь.
— Что за дело хоть? — равнодушно спросил я. — Куда летим?
— Летим в Гердану. Дело потом объясню.
— Что за тайны⁈ — начал раздражаться я, потирая ушибленную голову, которая теперь болела в два раза сильнее. — Говори уже! В обморок не упаду.
— Можешь, — усмехнулся Киран.
Я схватил его за плечо, развернул на себя и гневно сказал;
— Хватит издеваться! Говори уже!
— Я нашёл твою бабушку. Живую, — улыбнулся Киран.
— А? — не понял я.
— Мне на голову свалилась Миледи Элен О’Ния собственной персоной, — продолжал лыбиться Киран. — И эта беловолосая красотка попросила разыскать её внука.
— Киран, ты издеваешься? — я смотрел на него, как на идиота-смертника. Смерть его ждала от моих рук.
— Нет, Марк, — Киран перестал улыбаться, взял меня за плечи и затряс. — Я нашёл её, понимаешь? НА-ШЁЛ!
Я всё не понимал, что за бред он несёт. Потом вдруг резко понял. В обморок я, конечно, не свалился, но ноги у меня заметно подкосились. Киран меня удержал.
— Так, друг, не висни на мне, как девчонка, — беззлобно сказал он и пригвоздил меня к стене коридора.
По этой стене я и сполз вниз.
— Я тебя жду внизу, — заботливо сказал он, и я услышал удаляющиеся шаги.
«Благодарю, друг…» — не успел додумать я свою мысль, как разрыдался… Беззвучно… Ну и хрен с ним, что не по-мужски! Кто меня тут видит⁈ Ну сидит человек, будто пьяный, у стены коридора, ну обхватил голову руками и спрятал между коленями, ну вздрагивает, будто его сейчас вырвет, что с того? Даже Настя к такой пьяни не подойдёт. От меня перегаром несёт на весь коридор.
Киран мне вернул опору… Главную опору в моей жизни… То, что выбили у меня из-под ног много лет назад. Все мои жалкие попытки хоть что-то сделать в этой жизни лишь помогали мне не захлебнуться в собственном тёмном болоте. Я тонул, и никто и не собирался меня спасать. Я и не просил, а так хотел… Просто хотел, чтобы заметили, сами заметили, протянули мне руку помощи… Я никогда не просил. Я не мог попросить. Попросить — это унизительно, это значит признаться себе в собственной беспомощности, а если я признаюсь себе в собственной беспомощности, меня сразу же захлестнёт собственная тьма и затянет на самое дно, откуда я сам больше не выберусь.
«Иди уже, — мягко намекнул мне внутренний голос. — Пока Киран не устал ждать».
«Ты прав».