Хозяйке же было не до съестных потерь. Ким открыла ларец и охнула:
– Мой перстень с изумрудом!
«М-да… Недешево обошелся завтрак», – успела подумать я, когда подруга порывисто обернулась к Малышу и, обличительно наставив на него палец, пообещала:
– Тебе не жить!
Песценот весь виновато сжался и… Мне вдруг стало его жаль. Насколько бы разумен он ни был, все же Малыш оставался зверем. Так что хоть ум енота и находился под контролем, но сам енот не факт, что находился под контролем своего ума.
К тому же я обязана была спасти Малыша от смерти как минимум для того, чтобы самой отомстить этому пушистому паразиту!
Однив словом, пришлось вступиться за этого кисельного (или правильнее – обкиселенного?) песценота.
– Знаешь, Ким, похоже, не он один виноват. Я тоже…
– Это как? – опешила подруга. – Вы вместе поминальный стол грабили?
Я закашлялась. Потому как да, грабила. Только не стол, а одного дракона, который оказался принцем во всех смыслах. И пусть этой ночью он явился не на белом коне, зато вовремя! Да и вообще, кому нужны эти пресловутые рысаки, если есть вкусные бутерброды! Для голодной девушки они куда актуальнее.
От воспоминаний о прошлой ночи вдруг захотелось улыбнуться. Нет, конечно, и страху я натерпелась, уже готовясь попрощаться с жизнью. Это было. А еще был Ричард. Настоящий, без маски непроницаемой надменности, которую всегда носил на лице при свидетелях. Дракон, когда мы сидели на крыше, был таким понятным и каким-то близким, что ли.
Мы с ним были в чем-то похожи: с самого детства пытались прыгнуть выше головы. Только у меня было хотя бы немножко больше свободы. Отец не требовал от нас успехов. Мы сами пытались ему доказать, что чего-то стоим, только бы он обратил на нас внимание.
А Ричард с рождения должен был соответствовать всему, всегда, везде. И год от года эти требования становились все выше, потому что будущий правитель не имеет права на ошибку. Как и на любовь…
От последней внезапной мысли я ощутила тяжесть в груди. Я и Ричард…
Нет! Не думать о нем. И давящее чувство – не из-за дракона, а от груза ответственности за песценота! Вот! Точно!
От этих мыслей я вскинулась, встретилась с вопрошающим взглядом Ким, которая все еще ждала ответа, и произнесла:
– Нет, мародерствовал Малыш один. А я… Как бы это сказать, случайно стала идейным вдохновителем его воровства за деньги. Точнее, за украшения… – начала сбивчиво и объяснила Ким про рокировку.
Суть сказанного: мы в ответе за тех, кого обучили, – подруга поняла быстро. Правда, приняла ее не сразу и пару минут злилась уже и на Малыша, и на меня. Нет, жаба Ким не душила. Судя по взгляду подруги, они были с ней заодно и хотели вместе удавить двух блондинистых особ в этой комнате. Но потом подруга, тяжело вздохнув, смирилась со случившимся и махнула рукой.
– Ладно, похоже, идти в столовую нет смысла, – резюмировала брюнетка, глядя на тарелку, в которой поверх блинов лежала рыба, на миску с кашей в лапах песценота, на овощи на постели, и добавила: – Будем пировать на всю кукушку.
– Может, катушку? – уточнила я.
– С поминальным-то угощением? – хмыкнула Ким.
– Ну да, чего это я, – отозвалась, усмехнувшись.
И мы приступили к сытному завтраку. Под задорный хруст маринованных огурцов помянули неизвестного нам покойника. Оценили вкус свежих блинчиков – те оказались воздушными, сладкими, с корицей. Отдали должное рыбе, которая была выше всяких похвал. Словно облако, она таяла на языке, растекаясь по тому легкой солоноватостью, которая напоминала о свежем сельдевом филе.
К слову, и Малыш приобщился к трапезе, совместив ту с умыванием: облизал с шерсти весь кисель и подъел крошки с постели Ким. А то, что последние порой были размером с целый пирожок – так это детали, не стоящие внимания.
Так что завтрак у нас вышел сытным, разнообразным и по сравнению с едой в столовой, очень вкусным. После него мы с Ким отправились на занятия. А песценот – в облюбованный им шкаф.
Благо на крыльце общежития нам с брюнеткой не пришлось прощаться. У меня первой стояла бестиология, а у нее – алхимия. Но и то, и другое занятия проходили в одном корпусе, том самом, до которого меня вчера провожал Ричард под конвоем Ханта.
Так что я, прикинув путь, с самого крыльца взяла приличную скорость. Чтобы и успеть, и не подцепить какого-нибудь тугоухого воздыхателя. Иные бы подходить уже не рискнули. Потому как остальные, подозреваю, уже были в курсе сплетен о принце, решившем заявить свое драконье право.
Пусть на бег я не переходила, но Ким, пыхтевшая рядом, отдуваясь, произнесла:
– Слушай, теперь я понимаю, почему ты отказалась вчера вечером бегать со мной. Ты так носишься, что тебе никаких дополнительных тренировок не нужно…
Причем последние слова она выдохнула даже как-то задумчиво. Будто прикидывала: подойдет ли ей такая манера моих стремительных передвижений в качестве альтернативы кроссу.
Впрочем, вслух брюнетка ничего больше говорить не стала. То ли экономила воздух и силы, то ли оценивала перспективы такой методики похудения. В любом случае, я была Ким за это благодарна, поскольку не отвлекалась во время ходьбы на разговор и могла бдительно озираться. К слову, мои опасения на этот раз оказались напрасны. Никто к нам не подходил, не подбегал, не подлетал и даже не телепортировался с намерением пообщаться, и мы для разнообразия спокойно добрались до нужного корпуса.
В холле того пришлось расстаться. Ким осталась на первом этаже, а я поднялась на третий. Вошла в аудиторию, где уже начали собираться адепты. Кто-то зубоскалил, кто-то очинял перо и готовил листы для записи, иные перешучивались или глазели в окно.
Только я села за парту, как рядом с ней возник Фирк, и, нагло усмехнувшись, сел на край столешницы.
– Светлая голова, слышала главную сегодняшнюю новость академии?
Я иронично приподняла бровь и уже хотела поинтересоваться, а какая именно новость главная, как рядом с долговязым тут же материализовался Вир, блестя своей лысой макушкой. Не иначе решил подколоть своего соперника.
– Ты спрашиваешь у той, которая эту новость и организовала? – ехидно протянул он, дернув головой, так что его косица качнулась, а выбритый затылок забликовал на солнце.
Ну вот и убедилась: поступок Ричарда не остался незамеченным, о нем уже судачила вся академия… но не успела я об этом подумать, как услышала:
– А вот и нет, – хмыкнув, довольно возразил Фирк. – Это уже вчерашние новости. А сегодняшние – то, что на погосте первокурсники умудрились поднять целого тролля. Он там им все кладбище разгромил и некромантов развесил по веткам.
– Да быть такого не может! – пылко возразила шатенка с соседнего ряда. Она была одной из немногих девушек в нашей группе и, кажется, ее звали Книра. Блеснув глазами, адептка, не теряя запала, продолжила: – У меня сестра – темный маг. Поэтому я точно знаю, что младшие курсы никогда без надзора старших на практикумы не ходят. А выпускники не позволят даже самым распоясавшимся умертвиям, как ты выразился, «рассаживать некромантов по веткам».
Удивительное дело, Фирк, который обычно за словом в карман никогда не лез и фраз ни у кого не одалживал, возражать не стал. Наоборот, как-то даже смущенно улыбнулся чародейке и, почесав пятерней вихрастый затылок с очаровательной улыбкой, добавил:
– Может, и так… Только я за что купил – за то и продаю.
– Этак ты никогда не разбогатеешь, – не удержался Вир от еще одной подколки.
Фирк открыл было рот, чтобы отбрить зубоскала, но тут в аудиторию вошел преподаватель. Это был мужчина уже в годах, худощавый, чуть лысоватый, с длинным носом и по-мальчишески любопытными глазами, которыми он смотрел на нас всех из-под седых бровей. Короткая аккуратная бородка и венчик седых волос довершали образ. Правда, в отличие от других профессоров, магистр бестиологии одет был не в мантию, а в рубашку, колет и кожаные штаны, заправленные в высокие сапоги. Как будто он не лекцию пришел читать, а готовился вот-вот отправиться на болота ловить нежить. Для последнего у него на поясе даже висел ряд манков и пара, судя по всему, зачарованных веревок, которые легко было бы превратить в лассо.
– Добрый день, дорогие друзья! Меня зовут Николас Дроуз. Я буду вашим