– Ты очень активно испугалась, – не удержался от подколки Хант и с любопытством шалопая спросил: – Чем же тебе этот опекун так неприятен?
Полюбопытствовал дракон. Вот только… Вроде бы произнес он это по-дружески, но какие-то дознавательские нотки сквозили в его вопросе.
Уже было хотела ответить этому любителю совать нос в чужие дела в манере дипломатов – размыто, витиевато и с посылом в… эпический сюжет. Но вдруг поймала себя на том, что один хитрый дракон уже и так умудрился повернуть наш разговор на очень интересную тему. И как ловко!
Мельком глянула на Ханта. Судя по тому, как билась жилка на мужском виске, ответ, который готовился услышать дракон, был для него очень важен. Так, значит, все-таки допрос… Только очень аккуратный.
Я, конечно, могла от него отказаться, но, как говорится, информацию можно получить не только из ответов, но и из вопросов. И, сделав вид, что ни о чем не догадываюсь, решила продолжить эту игру.
– Чем опекун мне неприятен? – произнесла, усмехнувшись. – Думаю, что в первую очередь ощущениями.
– Какими? – прищурившись, уточнил брюнет, в этот миг напомнив мне ищейку, взявшую след.
– Например, ощущениями, с которыми ты просыпаешься в собственном гробу. А после узнаешь, что твой опекун тебя же в него и уложил, желая получить наследство.
– Но твое главное наследство – это титул. И он может перейти только через брак. Зачем сводить тебя в могилу, если выгоднее – к алтарю?.. – вдруг вырвалось у Ханта, и он тут же поджал губы, словно пожалев о сказанном.
Я же с досадой подумала, что эта темная лошадка, вернее, смуглый дракон, знает о героине больше, чем автор! Впрочем, виду не подала.
– А кто сказал, что Костас сначала не пробовал надеть на меня брачные кандалы? – саркастично заметила я. – Но даже без титула лорду в случае моей смерти достанется немало.
Хант на это ничего не ответил, но в его взгляде я прочла недоуменное «Так уж и немало?».
Ну точно, дружок принца был преотлично осведомлен о положении Одри Хайрис. Точно агент тайной канцелярии какой-нибудь! Поэтому, если мы продолжим в том же духе, я могу проколоться. Нужно срочно сворачивать этот допрос.
Так что, вспомнив, с чего мы начали разговор, ухватилась за первый свой вопрос и, вскинув его точно копье, пошла в атаку:
– Раз меня пытался похитить не Костас, а ты, то, может, вернемся к главному: о чем же ты хотел поговорить со мной?
На миг в глазах брюнета промелькнула досада, однако в третий раз отвертеться ему уже не удалось. Вот только, даже оказавшись припертым к стенке, вернее, к кустам, этот хитрый чешуйчатый гад все же попытался вывернуться в лучших змеиных традициях.
– Просто хотел получше познакомиться, а то я, к сожалению, не совсем хорошо тебя знаю… Поэтому не могу поздравить Ричарда с теми чувствами, которые он, кажется, к тебе испытывает, – начал издалека Хант. – Но я очень хорошо знаю принца, поэтому, извини, не могу поздравить тебя.
Я нахмурилась, начав догадываться, к чему клонит брюнет.
– Это предупреждение? – уточнила я.
– Да, – выдохнул Хант, и по его изменившемуся, враз ставшему серьезным, с нотками стали тону стало ясно: этот верткий дракон, похоже, решил шикануть. Позволив себе вопиющую роскошь – прямоту. На миг прикрыв глаза, брюнет вновь посмотрел на меня, сглотнул и продолжил: – Будь ты низкого сословия, или помолвлена, или с опороченной репутацией, или… окажись иная причина, на которую можно было бы сослаться, чтобы не допустить вашего с принцем союза, все было бы куда проще. Но дело в том, что ты подходишь и происхождением, и нынешним статусом для Ричарда… Так что некоторые могут рассматривать тебя как серьезную причину для расторжения помолвки. И попытаться устранить, например, скомпрометировать, отвлечь собой…
Я посмотрела прямо в темные глаза дракона. Серьезный взгляд, сосредоточенное выражение лица, чуть сведенные к переносице брови. Нет. Это точно был не балагур и повеса, каким я его описывала.
Этот герой жил в истории совершенно самостоятельно, не повинуясь воле автора, а лишь делал вид, что покорен. Кем же был Хантер на самом деле? Соглядатай тайной канцелярии? Шпион из соседней империи? Хотя нет, служба безопасности не подпустила бы такового столь близко к наследнику. Значит, либо агент, либо телохранитель. Но кем бы ни был брюнет, сейчас он пытался предостеречь. А заодно, судя по всему, разузнать обо мне побольше. В целях безопасности наследника, не иначе.
– Почему ты решил меня предупредить? – внимательно глянув на Ханта, спросила я.
– Потому что, хоть ты мне и не нравишься, но моему другу ты, похоже, дорога. Я ни разу еще не видел Ричарда таким… – оборвал сам себя брюнет, не договорив.
И здесь я поняла, чем он и принц все же отличаются: Ричард бы вел свою игру тоньше. Я бы даже не догадалась, что меня допрашивают. К тому же дракошество никогда бы не приподнял свою маску перед чужими. А я для Ханта была именно что чужой.
– Что ж, спасибо за честность, – мягко произнесла я и чуть смущенно улыбнулась, так и не сняв своей личины тихой скромницы. – Буду осторожна. И начну прямо сейчас: осторожно выберусь из кустов, чтобы никто не заметил, – шутливо закончила, а сама замерла в ожидании: продолжит ли допрос дракон.
Но то ли Хант уже услышал, что хотел, то ли решил, что если начнет снова выспрашивать меня, то я могу уже не поверить в его дружеский порыв и желание предостеречь об опасности. Или, хуже того, начну догадываться об истинной причине встречи.
А может, основной целью брюнета было втереться ко мне в доверие? Оттого и решил меня «предупредить». А допрос – это так, чисто машинально, по привычке…
В любом случае Хант не попытался меня задержать, когда я поднялась с земли, отряхнула одежду от опавших листьев, которые прилипли к ткани, поправила прическу, вскинула голову и, подхватив сумку… В общем, всем своим видом показала, что готова уходить.
Уже взялась рукой за ветку, чтобы двинуться сквозь заросли, когда вспомнила еще кое о чем.
– Хант, можно последний вопрос? – произнесла я и увидела, как взметнулись брови брюнета, а сам он насторожился. – За плохую успеваемость из Академии могут отчислить раньше, чем начнется сессия?
Видимо, дракон не ожидал столь резкой смены разговора, его лицо приняло недоуменное выражение. Но, помедлив секунду, брюнет ответил:
– Конечно, могут. Только это нужно или быть полной бездарью, или чтобы тебя невзлюбили преподаватели…
– Спасибо, – второй раз за наш разговор поблагодарила я Ханта, а затем, осторожно выглянув из зарослей, убедилась: аллея пуста и можно выходить.
Шагнула из зарослей и с невозмутимым видом, будто всегда стояла на брусчатке и никаких кустовых разговоров со мной не случалось, направилась в сторону общежития.
М-да… было над чем подумать. Мало мне опекуна с его убийственными намерениями. Теперь еще и угроза отчисления замаячила. Пока смутная, но… Если магистр Рипли меня невзлюбил, то на его занятиях будет ой как непросто. А это ведь один из основных предметов моей специальности.
В расстроенных, а самое важное, голодных чувствах я поднялась к себе в комнату. Ким была уже там. Сидела за столом и писала конспект.
– Есть что-нибудь помянуть… в смысле перекусить? – спросила я, чувствуя, как сосет под ложечкой.
– Траурные блины, рыба, яблоки… – усмехнувшись, перечислила подруга. – Будешь скорбеть?
– Угу. И скорбеть, и сокрушаться, главное, делать это сытно!
Едва только произнесла это, как из шкафа тут же показался песценот. Его морда словно вопрошала: кто здесь говорил о том, чтобы поесть? Я глянула на нашего главного добытчика и мохнатого шеф-повара, который мог и накормить, и кашу заварить, и насолить, и масла подлить, и люлей навешать, и по щам дать… в общем, был еще тем кулинаром.
Втроем мы и пообедали. Как только закончили, я поинтересовалась у Ким:
– А ты случаем не знаешь, в библиотеке есть книги о родословных, предках, генеалогии родов империи?
– Одри-и-и, – простонала подруга и с укором во взгляде продолжила: – Мы же только что поели! От твоих вопросов должно веять легкой вкусной продуктовостью, а несет осознанной продуктивностью и желанием работать!
– И это говорит