Странно, в торбе у меня не было ничего такого, чтобы могло издать подобные звуки. Я запустила руку внутрь и с удивлением нащупала две вещи. Одну – плоскую, железную, теплую, а вторую – объемную и шуршащую. Достала. А это оказались фляжка и сверток. В последнем обнаружилась записка: «Ты, наверное, уже не успеешь на ужин, поэтому решил, что тебе это пригодится». Подписи не требовалось, почерк я узнала.
Я развернула пергаментную бумагу и увидела то, что было явно лучше и букетов, и сладостей, и даже полуобморочных эльфов. Свежие пирожки! Показалось, что один из них мне особо сально ухмыльнулся. И я ответила ему на эту дерзость укусом.
– М-м-м, – от блаженства я застонала.
Один принц явно знал, как ухаживать за вечно голодными девушками.
Тесто, совсем недавно испеченное, золотистое и слегка хрустящее снаружи, оказалось просто воздушным внутри. И почти тут же я почувствовала сладкий и немного кисловатый насыщенный черничный вкус начинки. Той повар явно не пожалел.
Во фляжке же оказался теплый сладкий чай, так что совсем скоро я даже обрадовалась, что пропустила ужин.
Вот только вся сдоба в меня не влезла, и несколько пирожков так и остались на бумаге. Я решила отложить их для Ким, когда та вернется.
Рука уже потянулась, чтобы аккуратно закрыть сверток, когда я случайно посмотрела в окно. Там, вдалеке, по направлению к воротам шли парень с девушкой, взявшись за руки. И все бы ничего… Мало ли в Академии влюбленных? Только это был Хантер. И держал он в своей ладони пальцы Брианы! Причем парочка выглядела очень уж гармонично для простых знакомцев.
Вот тебе и охотница за принцем! Образ коварной злодейки, цель которой лишь расстроить отношения героев, рухнул окончательно. Но если она не нападала, а спасала Ричарда, то кто же нападал. Причем даже не на меня!
М-да… Все же если ты главная героиня, то как бы канонами предопределено, что весь сюжет вращается вокруг тебя! Во всяком случае, так я считала, когда писала книгу. При этом и подумать не могла, что все совершенно иначе. У этой истории, как и у большинства, обнаружилось отвратное свойство: искажать свою суть в зависимости от угла зрения. Но главным недостатком оказалось вовсе даже не это, а то, что рано или поздно должен наступить эпилог… И в моем случае, похоже, рано.
А я только и успела, что начать здесь жить! Почувствовала этот мир кончиками пальцев. Он только проник мне под кожу так, что я ощутила его пронзительно-настоящим! И… вот уже впереди маячит конец. Так и захотелось крикнуть «хочу второй том!». Но увы… Я этот-то не дописала. Остановилась на последней главе. Если точнее – на сцене казни Брианы Тэрвин. И до этого события всего каких-то два дня!
А дальше… Я не знала, что будет. Скорее всего, меня выкинет в мою реальность. Об этом не раз намекал сюжет, который шел напролом через все ключевые сцены.
И когда наступит финал, история Одри и Ричарда закончится.
Если вдуматься, в моем случае она получилась правдой, слегка приукрашенной сказкой. А если не вдумываться – тем более. И оттого казалась такой настоящей. И больно от грядущего было тоже по-настоящему.
Но пока у меня еще имелось немного времени, и хотелось его прожить, а не просуществовать. Раздавшийся позади скрип двери заставил обернуться. На пороге стояла запыхавшаяся Ким.
– Ох! – выдохнула она.
– Бегала? – спросила я, глядя на взмыленную подругу.
– Скорее догоняла, – отозвалась она и плюхнула на пол мешок. Тот активно завозился и зафыркал.
Спустя всего несколько мгновений из стянутой тесьмой горловины рывком выпросталась одна белая пушистая лапа. Она напомнила мне длань мертвеца, которая, вспоров дерн в ночной кладбищенской тиши, вырвалась из-под земли. Правда, в отличие от мертвяка, песценот не жаждал крови. Лишь свободы. Во всяком случае, я на это надеялась.
Меж тем Малыш ловко развязал шнурок. И тут же на свет появилась голова зверька. И та была, мягко говоря, не белой и совсем не пушистой, а скорее коричневой, мокрой и грязной, чем еще больше роднила Малыша с нежитью.
– О боже! – выдохнула я.
– Скорее, демоны подери! – отозвалась Ким тоном человека, который отвел душу. Да так хорошо, что теперь не знает, куда именно и где ее искать. – Это не енот, а просто мелкий демон какой-то!
Выбравшийся из котомки зверек на это лишь фыркнул и хотел было юркнуть в свое платяное укрытие. Но Ким решительно заступила ему дорогу к шкафу. Все же наши чистые вещи плохо сочетались с грязным Малышом.
Поняв, что в любимом месте ему не спрятаться, песценот засуетился, повел носом в одну сторону, потом в другую и, наконец, увидел на столе кружку с водой. Подскочил к ней, блаженно опустил лапы и начал тут же полоскаться, одновременно очищая себя и забрызгивая все вокруг.
– Слушай, а может, он потерпит совсем немного, и потом мы его отнесем в помывочную? – произнесла я, попытавшись обратиться одновременно и к хозяйке, и к ее зверю. Оба замерли и удивленно уставились на меня.
«Как это – потерпеть?» – вопрошал взгляд Малыша.
«Ты хочешь, чтобы я еще раз его ловила, чтобы куда-то нести?!» – читалось во взоре Ким.
Не найдя ответов для обоих, я решила за лучшее уточнить: а что, собственно, случилось?
История подруги оказалась проникновенной, захватывающей и отпадной одновременно.
За проникновенность (без взлома, через распахнутое окно) отвечал адепт. За захватывающую составляющую – песценот, который набросился на лазутчика и расцарапал тому не только лицо, но и… подробности. Те засветились розовым ситчиком в ромашку через прорехи штанов у любителя оконных визитов.
Встреча Малыша с незваным гостем прошла на высшем уровне. Если быть точной, то третьего этажа, из которого парочка и готова была вот-вот выпасть.
Этот-то эпичный момент и застала Ким, вернувшаяся с занятий. И продранные портки, и вцепившегося в них Малыша, и два тела: пушистое и адептское – уже перевалившиеся через подоконник и готовые вот-вот сигануть вниз.
Единственное, что подруга успела в этот миг, – это сотворить ловчий аркан, чтобы удержать летунов. И хотя заклинание зацепилось за дравшихся, в полную силу оно не вошло. Так что и парень, и песценот полетели вниз. Но не так быстро, чтобы разбиться. Хотя, я подозреваю, ушиблись они знатно. А оконный визитер, может, и до этого был стукнутым на голову…
Ким же, высунувшись на улицу и убедившись, что оба живы, захлопнула створки от греха новых незваных гостей подальше и побежала вниз за Малышом. А там, в кустах, застала картину: русоволосый парень отбивался от песценота, пытаясь при этом придержать спадавшие портки.
Ким в этой борьбе поддержала Малыша не только физически, но и морально. Точнее, бранно.
Слово за слово выяснилось, что адепт, дескать, хотел позвать девушку на бал и сделать это максимально красиво. Правда, кого именно звал: меня или Ким, любитель исподнего в ромашку так и не уточнил. Зато горячо заверил, что в гробу он видел такие приглашения и иже с ними сомнительных девиц! Заодно в сердцах прорычал все, что думает о нашей охранной системе типа зверь злой и опасный. И пообещал доложить о ней ректору. Высказал это адепт с пеной у рта. Та, увы, была ни разу не пожарной и ссоры не погасила. Наоборот, лишь разозлила песценота.
Тот, как услышал угрозу, озверел окончательно и хотел было загрызть кляузника, но адепт осмотрительно дал деру. Зверек побежал за ним, а Ким – уже за этими двумя. Легкой рысью они пронеслись практически по всей академии, вылетели в двери музея неестествознания, и там-то улепетывавший от преследования адепт швырнул в песценота банку с черной краской. Тем и задержал зверя, успев смыться.
М-да… Я и не знала, что для обезвреживания Малыша достаточно как следует извозить его в грязи. Тогда пушистый, в лучших традициях славного рода енотов, начнет яростно вычищаться, забыв обо всем!
– Пока Малыш копошился, я на одном из столиков увидела котомку и, подкравшись, накинула ту ему на голову. Так и поймала… – закончила Ким и, печально вздохнув, подвела итог, глядя на песценота: – Так что придется его все-таки