Кипя от ярости, он не ответил. Не желая объясняться с Верочкой по телефону, он прямо от Анны поехал домой, но Верочку не застал. Она в тот день была в гостях и вернулась только вечером. Увидеть мужа так рано она не ожидала и, едва взглянув на его мрачное лицо, сразу поняла, что ему все известно. Она слегка покраснела.
— Ты с ума сошла? — грозно начал он.
Он ждал, что она испугается, но она агрессивно сощурилась и поджала губы.
— Она получила свое! — с вызовом объявила Верочка. — Пусть не лезет в чужую семью!
— Если ты еще раз подойдешь к ней, я с тобой разведусь! — отчеканил Норов.
— Ты бросишь семью и ребенка ради какой-то проститутки?! Я не верю этому!
— Я бы тебя прямо сейчас бросил, если бы не Ванька! Видеть тебя не могу!
Это было правдой, он едва ее выносил.
***
— Я уезжаю, — вернувшись, коротко сообщил Норов Ляле.
— К Ане? — сразу догадалась Ляля. — Договорился с медсестрой?
— Кажется, да. Если хочешь, можешь остаться здесь. Я вернусь поздно, наверное, уже за полночь.
— Тогда я лучше поеду на «Мельницу». У меня там все вещи, не хочу опять ночевать по-походному.
— Не боишься возвращаться?
— Ты про Мишку? Не волнуйся, я умею постоять за себя. Жаль только, в Москву он меня теперь не возьмет, ну и черт с ним! Что-нибудь все равно придумаю. Ладно, что теперь переживать, как вышло, так вышло!
На улице уже совсем стемнело. Норов включил дальний свет и сразу набрал сотню километров в час, так что до «Мельницы» они домчались за пятнадцать минут. Он остановил машину в нескольких метрах от дома. На нижнем этаже горел свет, сквозь освещенные незашторенные французские окна было видно, как Гаврюшкин, ссутулившись, сидит на кухне за столом и, хмурясь, что-то читает в смартфоне. Перед ним стоял стакан с янтарной жидкостью, коньяком или виски, и открытый пакетик с чипсами. Он не глядя вытаскивал их и отправлял в рот.
— Я могу войти вместе с тобой, — предложил Норов.
— Не надо, зачем? Удачи. Анечке — привет.
Она открыла дверь машины и выскользнула в темноту.
Ему не терпелось поскорее рвануть в Альби, да и времени оставалось в обрез, но он все-таки дождался, пока она войдет в дом. Он видел, как Гаврюшкин, услышав хлопанье двери и ее шаги, встрепенулся и поднял голову. Однако на кухне Ляля не появилась, видимо, сразу отправилась к себе. Гаврюшкин еще подождал, потом опять уткнулся в телефон.
Норов сдал назад, выехал на дорогу и дал газу.
***
Учиться на курсах Верочке было скучно, но она старалась их посещать, — иначе она совсем ничего не понимала. До конца занятий она, правда, почти никогда не досиживала, — не хватало терпения. Установочные сессии шли днем, во второй половине и, промучившись две пары, Верочка сбегала и отправлялась по магазинам, а уж потом возвращалась домой.
Неподалеку от пединститута жила ее школьная подруга с родителями, и Верочка повадилась заезжать к ней в гости. Подруга была матерью-одиночкой, перебивалась случайными заработками и надеялась устроиться на хорошую работу. Верочка обещала ей переговорить с мужем об ее трудоустройстве и с важностью давала ей житейские советы.
С автомобилем Верочка управлялась совсем неплохо, хотя автошколу не посещала, поскольку Норов, по заведенному у богатых людей в России обычаю, купил ей права одновременно с машиной. Верочка прошла обучение под руководством Норовских водителей и ездила аккуратно, не отвлекаясь за рулем на телефонные разговоры и сохраняя внимательность. Норов подарил ей джип «лексус», и она им очень дорожила. От охранника Верочка отказалась наотрез, но на водителе Норов настоял.
Своего первого водителя, Гришу, так привязанного к Ваньке, Верочка уволила после того, как он разбил «тойоту», а потом поцарапал и «лексус». Она взяла другого, Колю, но и им была не вполне довольна; во-первых, она любила рулить сама, во-вторых, не без оснований полагала, что тот выбалтывает охране Норова все ее маршруты, а те, при случае, передают шефу. Тайком от Норова она частенько отправляла Колю домой и ездила одна, а потом звонила Коле и сообщала, куда прибыть. Коля был совсем не прочь получить на несколько часов свободу и молчал об их сговоре.
***
…Возле дома подруги организованной парковки не было; жильцы бросали свои машины, как попало. Верочка аккуратно припарковала джип поближе к подъезду, чтобы его было видно из окон квартиры подруги, набрала знакомый код на крашеной металлической двери подъезда, вошла, остановилась у лифта и нажала кнопку. Дело было зимой, она была в длинном норковом пальто, в красивой шали и без шапки. Следом за ней в подъезд вошли двое больших парней. Верочка заметила их краем глаза и посторонилась, уступая им место. Она никогда не ездила в лифте с незнакомыми мужчинами. И вдруг один из них грубо схватил ее сзади, крепко зажав рот широкой вонючей ладонью. Верочка испуганно забилась в его руках, пытаясь вырваться.
— Тихо, сука, не рыпайся! — угрожающе прорычал он ей в ухо.
Другой вырвал у нее сумку, и они поволокли ее вниз, в подвал. Дверь в подвал была не заперта; они оттащили Верочку в дальний угол и наручниками приковали за руку к ржавому стояку. От мысли, что с ней сейчас сделают, Верочке сделалось плохо. Бледная, как мел, вжав голову в плечи, замерев, она в ужасе смотрела на парней, чьи лица до глаз закрывали черные тряпки. Нападавшие казались ей огромными и страшными.
— Не надо, — лепетала она непослушными губами. — Пожалуйста, не надо!..
Она была близка к обмороку, ноги подгибались. Один из парней залепил ей рот скотчем. Они сняли с нее часы, обдирая пальцы, сорвали кольца и цепочку с золотым крестиком, усыпанным бриллиантами, подарком мужа. Когда из ушей с мясом вырывали сережки, Верочка вскрикнула от боли.
— Заткнись, сука! — рявкнул парень и влепил ей пощечину.
В голове у нее зазвенело, она зажмурилась. Потом сквозь муть сознания услышала тяжелые удаляющиеся шаги. С замиранием сердца Верочка открыла глаза и увидела, что грабителей уже нет; в подвале она осталась одна.
Несколько мгновений Верочка стояла неподвижно, парализованная страхом. Немного придя в себя, она содрала скотч и принялась звать на помощь. Поначалу она делала это тихо, опасаясь, что преступники вернутся, потом все громче и громче и, наконец, стала кричать в голос. Но никто не отозвался.
Верочка изо всех сил принялась трясти и дергать стояк, но он не поддавался, к тому же был нестерпимо горячим и жег руки.
В подвале было очень жарко и душно. В