***
В полутемном подвале, задыхаясь от влажной жары, охрипнув от крика, бедная Верочка провела не меньше двух часов. Она плакала от отчаяния, как вдруг стояк, наконец, поддался и лопнул в месте соединения с батареей. Хлынула горячая вода. Верочка обварила руки, но рванув наручник по стояку, сумела освободиться.
В грязи, ржавчине и ссадинах, измученная, еле живая, в наручниках, с содранными руками в волдырях, она, спотыкаясь, на подгибающихся ногах выбралась в подъезд. На лифте поднялась к подруге и, едва та открыла дверь, без сил повалилась на нее. Перепуганная подруга подхватила ее, втащила в квартиру, с помощью родителей уложила ее на диване, вызвала милицию, скорую и позвонила Норову.
Норов примчался тут же, раньше милиции и скорой помощи. Завидев его, затихшая было Верочка вновь разрыдалась. Он сел рядом, гладил ее несчастное, распухшее и чумазое лицо, целовал в мокрые, спутанные волосы и утешая, шептал на ухо, что все хорошо, теперь все хорошо.
Прибывшая милиция Верочкиного джипа не обнаружила, — его угнали. Норова милиционеры узнали, связались с начальством и доложили ситуацию. Сразу была объявлена операция «Перехват», выезды из города перекрыли, гаишники проверяли документы у водителей всех джипов без разбору, но преступники, по-видимому, сумели скрыться.
Верочке, такой красивой, нежной и субтильной, сочувствовал весь город. Одной из первых позвонила Ольга Осинкина, а следом и Людмила Петрова. Обе возмущались наглостью преступников и нерасторопностью ментов. Тем же вечером Норову позвонил Осинкин.
— Я уже разговаривал с начальником ОблУВД, сказал ему, что для меня это — личное дело.
— Спасибо, Олег.
— Он пообещал сделать все, что в их силах.
— Попроси, чтобы в прессе об этом не распространялись.
— Уже распорядился. В нашей ничего не будет.
— А в областной?
— Думаю, тоже нет. Знаешь, почему?
— Почему?
— Угадай, кто звонил генералу прямо передо мной? — Осинкин издал свой смущенный смешок.
— Сдаюсь.
— Мордашов!
— А он-то что хотел?
— Представь, того же, что я! Требовал, чтобы преступников немедленно нашли. Видно, боится, что ты на Мишу подумаешь.
Норов, действительно, допускал, что случившееся могло быть местью Миши. Так или иначе, было ясно, что ограбление планировалось заранее, и у преступников был доступ в подвал. Видимо, они действовали по наводке кого-то из жильцов дома, того, кто часто видел Верочку, подъезжавшую и уезжавшую одну. Ее ждали.
Глава седьмая
Въехать в Альби Норов решил не с платной дороги, по которой движение обычно было оживленным, а через один из тихих пригородных районов, — так было меньше шансов нарваться на полицию. Однако, буквально через километр он увидел у обочины полосатую машину с надписью. Видимо, полицейские предусмотрительно караулили на всех въездах. Рядом с машиной стояли еще полицейские мотоциклы, и мотоциклисты, сняв шлемы, не слезая, разговаривали через открытое окно с товарищами, сидевшими в салоне автомобиля.
Норов быстро выключил фары, но его уже заметили. Один мотоциклист знаком приказал ему приблизиться и остановиться. Норов хотел сделать вид, что не заметил и свернуть в ближайший переулок, до которого оставалось метров десять, но другой мотоциклист решительно надел шлем, готовый начать преследование. Норов выругался про себя и подъехал. Оба полицейских слезли с мотоцикла, подошли к машине Норова и поздоровались. Норов тоже вылез, доставая из сумки документы. Начал накрапывать мелкий дождь, Норов почувствовал его головой через тонкую ткань банданы. Он сильно нервничал.
Водитель мотоцикла, — крупный суровый темноволосый мужчина, лет сорока, проверил права Норова. У него на погоне была широкая лычка.
— Вы иностранец?
— Да, русский.
Норов почувствовал, что голос у него сел, и кашлянул.
— У вас есть авторизация?
— Нет.
— Это нарушение правил режима, — строго сказал полицейский.
Его товарищ был значительно моложе и выглядел доброжелательнее. Он сочувственно посмотрел на Норова.
— Простите, лейтенант, у меня особые обстоятельства. У моей подруги диагностировали коронавирус; утром я отвез ее в здешний госпиталь. Весь день пытался дозвониться, чтобы узнать о ее состоянии, но попадаю на автоответчик. Решил приехать сам.
— Где вы живете?
— В Кастельно.
— Постоянно?
— Нет, снимаю дом.
— Отсюда до Кастельно тридцать километров, это гораздо больше, чем позволено, — подал голос полицейский, который сидел в машине. Он прислушивался к их разговору. — По закону, мы обязаны вас оштрафовать и вернуть в Кастельно.
— Опять оштрафовать!
— Вас уже штрафовали? За что?
— Мы с подругой ехали в аптеку в первый день карантина. Я не успел заполнить бумаги, не понял всех разъяснений, все же я — иностранец.
— Где это было? — заинтересовался молодой.
— Поблизости от Кастельно. Нас остановил начальник местной жандармерии, месье Лансак. Такой, в очках, знаете?
Они переглянулись, тот, кто постарше, чуть заметно усмехнулся. Видимо, он знал Лансака. Другие, может быть, тоже.
— Как фамилия вашей подруги?
— Мадам Полянская.
— Когда вы ее отвезли в госпиталь?
— Рано утром: в шесть, может быть еще раньше. Точно не помню.
— Подождите в машине.
Норов вернулся к автомобилю, но от возбуждения едва мог оставаться на месте. Он не сводил глаз с полицейских, которые сначала о чем-то советовались, затем тот, кто сидел в машине, переговаривался с кем-то по станции, потом принялся куда-то звонить по телефону.
Все делалось не спеша, по-французски. Норов, ерзая на сиденье, барабанил холодными пальцами по рулю и подрагивал икрами, как собаки перед дракой. На мониторе телефона было уже без двенадцати десять, до госпиталя оставалось километров восемь по городу. Что они там возятся?! Ты уже опоздал, Кит! Весь план — к чертям! Спокойно. Жду еще пять минут, потом подрываюсь! Выскакиваю, сворачиваю вон там, потом — к госпиталю переулками, по дороге звоню Мари. Очень умно, Кит! А ты придумай что-нибудь получше!
Полицейский в машине наконец закончил переговоры по телефону и что-то сказал старшему мотоциклисту. Тот подошел к «рено» Норова.
— Следуйте за нами, — строго скомандовал он.
— Куда? — тревожно спросил Норов, но тот не ответил.
Они тронулись. Мотоциклисты впереди быстро ехали по пустому вечернему городу по направлению к центру. Еще раньше чем они свернули на улицу Жореса, Норов догадался, что они везут его к госпиталю, и сердце его заколотилось. Полицейские остановились у металлических ограждений, ведущих к входу. Здесь Норов меньше суток назад расстался с Анной. Теперь казалось, что это было в прошлой жизни.
— Вход там, — сказал старший, показывая рукой.
— Я знаю, — сказал Норов, все еще нервно. — Могу идти?
Старший кивнул.
— Удачи,