Норов, не глядя на Колю, ковылял впереди по расчищенной дорожке, припадая на одну ногу. Полы слишком длинного халата тащились по снегу. Он был с непокрытой головой, без перчаток, в тапочках.
–Паш, стой! – позвал его Коля.– Куда ты так припустил? Простынешь!
Норов остановился и обернулся; в его потемневших глазах было такое отчаяние и враждебность, что Коля осекся.
–Дай! – грубо сказал он, забирая из рук Коли авоську.
Он вытащил банку, снял крышку и начал пить самогон прямо из банки, как воду.
–Паш, ты что?! – испугался Коля.– Он же крепкий! Горло сожжешь!
Норов оторвался от банки, тяжело дыша.
–Ничего не значит, – с трудом выговорил он.– Я тоже женат. Квиты.
* * *
Выйдя на лестницу, Норов и Клотильда увидели внизу в салоне толстого пожилого француза с красным лицом и обвисшими седыми усами, в куртке и черной шапке, которую во Франции зовут матросской. Он держал на поводке огромного сенбернара коричнево-белого окраса. Рядом с французом стояла полная низенькая женщина, тоже в куртке, в длинной юбке; она опасливо смотрела снизу вверх на Норова и Клотильду маленькими черными глазками. При виде Норова и Клотильды сенбернар с грозным лаем рванулся в их сторону, к лестнице. Клотильда вцепилась в руку Норова.
–Он все равно сюда не заберется,– успокоил Норов Клотильду.– А если заберется, то не спустится.
–Нам не будет легче оттого, что он не спустится! – живо возразила Клотильда.
–Тише, тише,– ворчал мужчина, натягивая поводок и с трудом удерживая мощного пса.
Он переводил подозрительный взгляд с Норова на Клотильду. Его жена пугливо молчала. Норов, ободряюще погладил пальцы Клотильды на своем рукаве, и, держа тяжелую сумку, неторопливо спустился в салон, всем своим видом показывая, что не видит в происходящем ничего особенного. Клотильда осталась наверху.
–Добрый вечер,– ставя сумку на пол, сказал он по-французски.
Мужчина мрачно кивнул, женщина не ответила.
–Что вы тут делаете? – спросил мужчина.
–А вы? – вопросом на вопрос ответил Норов.
–Я присматриваю за этим домом, – сообщил мужчина. У него был сиплый голос с простонародным местным выговором.
–А я приехал вместе с мадам,– сказал Норов, кивком указывая на Клотильду. – Помогаю ей.
–Мы с вами уже виделись,– поспешно заговорила Клотильда с лестницы.– Я была здесь с месье Камарком, помните? Примерно, месяца три назад.
Мужчина хмуро осмотрел ее, будто желая удостовериться, действительно ли это была она.
–Ну, допустим, – неохотно проговорил он.– Вы, кажется, хотели купить дом, так?
–Я думала об этом, да… Месье Камарк мне его показал, но я решила посмотреть еще…
–Сами? Без месье Камарка? – недоверчиво переспросил он.– Так поздно?
–Он тоже намеревался приехать, но что-то, наверное, сорвалось… Он мне сказал, где ключ, на случай, если я приеду раньше….
Клотильда попыталась улыбнуться, чтобы расположить мужчину к себе, но поколебать его враждебность ей не удалось.
–Когда он вам сказал?
–Вчера… Да, кажется, вчера. Мы с ним договаривались вчера… Сегодня он не звонил…
–Месье Камарка убили! – объявил мужчина.– Об этом только что сообщили в вечерних новостях. Вы что, не смотрели?
–Убили? – ахнула Клотильда.– Какой ужас! Я… ничего не знала об этом!
Норов поразился про себя тому, как искренне у нее это вырвалось. В ней пропадала незаурядная актриса.
–Я не смотрела телевизор… Мы, наверное, уже были в дороге…
–Так вот почему он не приехал,– понимающе заметил Норов, будто только что догадался.
Он оглянулся на Клотильду; она уже вошла в роль взбалмошной покупательницы, хотя все еще нервничала.
–А вы кто? – спросил француз, переводя неприветливый взгляд на Норова.
–Я же сказал, друг мадам,– ответил Норов.
–Вы иностранец?
–Швед, – сказал Норов.
–По телевизору сказали, что месье Камарк собирался сегодня утром лететь в Париж! – вдруг проговорила женщина резким высоким голосом.– Как же он обещал показывать вам дом?
–Э-э… не знаю, – растерянно отозвалась Клотильда.– Возможно, он решил улететь внезапно, уже после того, как мы договорились…
–И он не сказал вам об этом? – испытующе щуря на нее глаза, осведомился мужчина.
Его подозрительно передалась собаке, она вновь рванулась с поводка и несколько раз отрывисто гавкнула.
–Тише, тише, – осаживая ее, повторил француз.
–Может быть, он просто не успел,– пролепетала Клотильда, виновато пожимая плечами.– Иначе я бы не приехала…
Усатый француз и его жена переглянулись. Объяснения Клотильды их не убеждали. Собака снова залаяла.
* * *
Мать пришла в воскресенье, на следующий день после Коли. Она осмотрела палату, критически поморщилась при виде влажных желтых разводов на протекавшем грязном потолке, громко и отчетливо поздоровалась с соседями Норова, затем взяла единственный стул, перенесла его к койке Норова и села. Некоторое время она разглядывала сына, не произнося ни слова. Норов тоже молчал, запрокинув голову, изучая рисунок разводов.
–Может быть, ты все-таки соблаговолишь посмотреть на мать? – недовольно осведомилась она.
Он перевел взгляд на нее.
–Здравствуй, мама,– сказал он.– Спасибо, что пришла.
–Ты уже знаешь про Лизу? – спросила она ледяным тоном.– Про то, что она выходит замуж?
–Меня это не касается.
Ночью, пьяный, он плакал на лестнице и хотел выброситься из окна, вернее, он бы выбросился, если бы хоть секунду верил, что разобьется насмерть. Он почему-то был совершенно убежден, что лишь опять покалечится.
–Она мне звонила на днях,– безжалостно продолжала мать.– Сказала, что встретила достойного молодого человека. Я ее поздравила.
–Я же сказал: меня это не касается! – он повысил голос.
–Вижу,– кивнула мать.– Не кричи на мать. Недолго, однако, она по тебе страдала!
Норов почувствовал, как в уголках глаз собирается предательская влага и закусил губу. Так бить по больному могла только его родная мать.
–Я ей, между прочим, тоже сказала об этом,– прибавила мать.– А она мне ответила, что не желает вспоминать прошлое.
–Тут мы похожи,– Норов попытался усмехнуться, но губы лишь жалобно дернулись.
Мать помолчала.
–Долго ты еще намерен убивать себя? – спросила она.
Впервые он был ей благодарен за ее чужой, раздражающий тон. Веди она себя теплее, он бы еще, не дай бог, разрыдался.
–Вероятно, до тех пор, пока не получится, – отозвался он, возвращаясь к созерцанию грязного потолка.
Мать сердито фыркнула и поднялась.
–В таком случае, желаю успеха! – она зашагала к двери.
–Мам! – окликнул он ее.
Она обернулась, маленькая, стройная, негодующая.
–Ты забыла плюнуть!
Она вспыхнула и окинула его гневным взглядом.
–Тьфу,– бросила она и вышла.
* * *
Собака гавкала отрывисто и зло.
–Не могли бы вы вывести вашего пса наружу? – сдержанно обратился Норов к