Мелисса, преисполненная важности, убежала к стенду.
–Это – арабы!– убежденно произнес Даниэль, как только девочка отошла.– Арабская мафия!
–Где? – не поняв, оглянулась Анна.
–Я говорю, Камарка убили арабы! У них с ним были счеты. Он их надул, и они не простили.
–Он никого не обманывал! – резко возразила Клотильда.
Даниэль осекся.
–Я просто думал…– пробормотал он.
–Ты думал неправильно!
Повисла неловкая пауза. Клотильда выглядела очень недовольной. Анна взяла со спинки стула плед и накинула на плечи.
–Мерзнешь? – спросил Норов.– Хочешь, поедем домой?
–Да, только дождемся Мелиссы.
–Чем вы занимались сегодня утром? – поинтересовался Даниэль у Анны, стараясь не показать, что он обижен.
–Осматривали церковь в Кастельно,– ответила Анна.– Крест произвел на меня впечатление.
–Вас водил туда Жан-Франсуа? – спросила Клотильда.– Почему бы вам не съездить в Тулузу? Хорошие бутики, рестораны отличные. Да и площадь хороша, Тулуза вообще – очень красива. Там несколько знаменитых соборов.
–В одном из монастырей – могила Фомы Аквинского,– добавил Даниэль.
–Что-то мне подсказывает, что недолго ему осталось там лежать,– сказал Норов.– Французы скоро выкопают его кости и выбросят подальше, чтобы они не оскорбляли религиозных чувств мусульман.
–Поль, ты опять? – воскликнула Клотильда.
–Да, в Тулузе их много,– одобрительно хмыкнул Даниэль.– Я имею в виду мусульман.
Прибежала Мелисса, возбужденная.
–Одна открытка стоит два евро,– доложила она.– Но если взять три, продадут по полтора каждую. Это выгоднее!
–Бери три! – в тон ей серьезно ответил Норов.– Три – больше, чем две! А продавец не передумает?
–Нет, он обещал! А какую третью?
–На твое усмотрение.
Мелисса вновь убежала.
–Какая она у вас милая! – с улыбкой сказала Анна Клотильде.
Клотильда оттаяла.
–Правда? Спасибо, мне приятно. А у вас есть дети, Анна?
–Сын,– коротко ответила Анна.
Клотильда, расслышав в ее голосе напряжение, бросила быстрый взгляд на нее, потом на Норова и не стала расспрашивать дальше. Вернулась Мелисса, очень гордая.
–Я взяла вам открытку с осликами,– сообщила она, протягивая Норову сдачу.
–Как славно! – заметила Анна, рассматривая фотографию, на которой два картинных ослика доверчиво смотрели в объектив.
–Мелисса любит осликов,– пояснила Клотильда.
–Дедушка вчера подарил мне двух осликов! – радостно поведала Мелисса.– Они такие чудные! Еще маленькие. Они немного поживут у дедушки с бабушкой, пока мы с мамой найдем им домик, а когда его купим, перевезем их к нам.
–Сама ты – ослик! – ласково заметила Клотильда и потрепала дочь по льняным волосам.
–Ослики – добрые! – сказала Мелисса.
–Вот уж не думал, что я похож на ослика,– заметил Норов.
–Ты, Поль? – удивилась Клотильда.– Совсем не похож! С чего вдруг тебе пришло в голову такое сравнение?
–Раз она купила мне открытку с осликом, значит, я чем-то напоминаю ей ослика.
–Не обязательно,– возразил Анна.– Возможно, Мелисса думает, что ты разделяешь ее вкусы.
–Не могу сказать, что питаю к ослам пристрастие. Мне больше по душе кошки, у них глаза круглые. Среди них попадаются очень красивые экземпляры.
–Ты на меня намекаешь? – весело спросила Анна.
–Ты полагаешь, Анна похожа на кошку? – подняла брови Клотильда.– Мне кажется, нет.
–Мяу,– сказала Анна.
–Я тоже умею мяукать,– радостно подхватила Мелисса.
И, задрав лицо наверх, она дважды старательно мяукнула, тоненько и жалобно. Посетители за соседними столиками, глядя на нее, заулыбались.
* * *
Накануне визита Норова к родителям Лизы всю ночь шел дождь, и на следующий день улицы еще не просохли. Сжав губы, Норов, не разбирая дороги, яростно шлепал по лужам, злой на себя за этот глупый неудавшийся визит и на весь мир, не желавший подчиняться его, Норова, желаниям. Лиза в последнюю минуту выскочила за ним в домашних тапочках, прежде чем родители успели ее остановить, и торопилась рядом, пытаясь поймать его за руку. Ноги ее уже промокли.
–Иди домой!– прикрикнул на нее Норов.
–Любовь моя, пожалуйста, не сердись! – молила она.– Ну, подожди, давай поговорим…
–О чем? Мы уже все друг другу сказали. Или ты остаешься, или уезжаешь, других вариантов нет!
–Ну, пожалуйста!..
–Если ты уедешь, между нами все будет кончено! – объявил он.
Она расплакалась.
–Но почему?! Скажи, почему?!
–Потому что!
Он и сам не знал, почему. Просто, так решил.
–Но он же умирает! Он мой отец! Я не могу его оставить!
–Значит, езжай с ним!
Лиза забежала вперед и, схватив его за руки, загородила ему дорогу.
–Ну что же мне делать?! – в отчаянии воскликнула она.– Что же мне делать, любовь моя?!
Он молча выдернул руки и, обойдя ее, еще быстрее зашагал к остановке. Мимо них проходили по улице две пожилые простые тетки.
–Гляди, какой грубиян! – проворчала одна, неодобрительно косясь в сторону Норова.
…Лиза, Лиза! Господи, если бы я мог все это вернуть! Лиза, если суну свои проклятые руки под поезд, чтобы их отрезало по локоть, ты простишь меня?
* * *
–По-моему, это совершенно неприлично: просить человека о помощи и тут же пытаться на нем заработать! – заявила Анна на обратной дороге.
–Француженка, что ты хочешь? – пожал плечами Норов.– Французы милы, легки в общении, предупредительны, услужливы по пустякам, но в том, что касается денег…– он усмехнулся и покачал головой.– На чай в ресторане может оставить даже немец, ну, во всяком случае, теоретически; француз – никогда. В оправдание им надо сказать, что свои деньги они зарабатывают трудно, целыми поколениями, а не воруют торопливо из госбюджета миллиардами, как мы.
–И все же в этом есть что-то двоедушное, лицемерное!
–Возможно. Я много думаю над французским национальным характером, ищу его образ во французской культуре. И вот что меня смущает: Тартюф – едва ли не самый яркий литературный персонаж.
–Вот-вот! Только почему тебя это смущает?
–Потому что я их люблю и хотел бы, чтобы она все были сплошь – благородные Роланды и бальзаковские женщины. А их идеал – Жорж Дюруа из «Милого друга» да госпожа Бовари.
–Ну, если на то пошло, Клотильда очень похожа на бальзаковскую женщину: она сильная, умная, красивая. И, между прочим, я теперь окончательно убедилась, что не она убила Жерома! Она просто не смогла бы так сделать. Ты же видел, как она переживает!
–Может быть, именно поэтому она и переживает так сильно? Знала бы ты, сколько я совершил поступков, по поводу которых сейчас переживаю!
–Но тогда она бы чувствовала себя виноватой!
–Не обязательно. Чувство вины зависит исключительно от наличия совести. Нашим соотечественникам, например, неведомо чувство вины. Они никогда не раскаиваются и не извиняются, заметила?