— Эй, — окликнул их Фалайз дружелюбно. — Идите сюда!
Рахетиец удивлённо покосился на него, но копьё опустил. Скелеты тем временем и вправду подошли ближе. Правда, скорее из любопытства, после того как стало понятно, что врагов тут нет. Непосредственно приглашение им не то чтобы очень требовалось. Среди прочих в их числе оказался и скелет в соломенной шляпе. Судя по удочке и ведру — Данилыч шёл сюда скорее за компанию. Дикого мага он узнал и даже помахал костлявой рукой.
— Вам это не пригодится, — заметив, что даже нежить брезговала рухлядью, коей был набит караван, сказал Фалайз, как будто бы извиняясь.
Один из скелетов простодушно махнул рукой, мол, «ну и ладно», после чего они все переключились с груза на павших. Возможно, со снаряжением ничего и не вышло, но, кажется, их ряды ожидало немалое пополнение.
— Может, вы нам поможете дорогу разрушить? — без особой надежды спросил дикий маг.
Скелеты недоумённо переглянулись. Данилыч же, вручив Фалайзу свои «рабочие инструменты», многозначительно прикатил на середину колеи довольно большой камень.
— Вряд ли это окажется непреодолимой преградой, — не понял намёка дикий маг. — Нам нужно, чтоб насовсем…
Рыбак в качестве ответа прикатил ещё один камень и демонстративно отряхнул руки, мол: «а дальше ты как-нибудь сам». Фалайз уже собирался сказать, что и два камня, даже таких — как-то ненадежно, но подсобил, крайне нехотя, Оулле.
— Он имеет в виду завал. — Его слова оценили высоко поднятым большим пальцем. — Место и вправду хорошее.
Не сразу, но дикий маг понял суть идеи. Он-то собирался дорогу, грубо говоря, перекопать. Тогда как более опытные товарищи предлагали прямо противоположное: накидать всякого мусора вперемешку. Этакая каша мала из камней, земли, деревьев и прочего, подвернувшегося под руку. Пара дней ненастной погоды превратит их в непреодолимую преграду. Объехать через лес не позволит Страж поляны, напавший очень вовремя, а через холмы — приближающаяся зима и сложная местность. Тогда как расчистить преграду не позволит уже фирменная нерасторопность жителей Нокса. В конце концов, чуть что — завал можно будет и восстановить.
Так, мало-помалу по предположению Горчера в нужные головы и закрадётся мысль о том, что дорогу нужно построить новую и через Гадюкино. О том, каким образом это решит проблемы, торговец упоминать не стал, отделавшись от вопросов и вопрошающих многозначительным «и так всё понятно!»
— Почему сразу нельзя было сказать? — злобно уточнил Фалайз, попутно перемещая заклинаниями телеги.
Их он видел в качестве «фундамента» будущего завала. Основу же должны были составить, по его представлению, камни, поваленные деревья и земля. Сверху же дикий маг планировал раскидать рухлядь из ящиков. Не с какими-то далеко идущими целями, а просто как своеобразное украшение.
— Я отвечу на твой вопрос, но только если ты ответишь на мой, — предложил рахетиец.
Он всё так же не участвовал в происходящем, сидя неподалёку и разглядывая свою старую нашивку. Фалайз ничего не сказал. Просто сосредоточился на своём деле. Лишь минут десять спустя он, собравшись с силами, выдавил из себя крайне нехотя:
— Я не пошёл на похороны, испугался. — Большой каменюка, как раз перемещаемый на новое место, с грохотом упал. — Побоялся, что мне что-то скажут. Что будут криво смотреть. Что я… струсил я, короче.
— В этом ничего такого нет, — успокоил его Оулле, пожимая плечами. — Бояться смерти — нормально. Все её боятся. Без разницы, в игре или реальности. Страх делает нас глупыми.
Он подкатил камень руками и умело пристроил его с таким расчётом, чтобы обратно сдвинуть было как можно сложнее. Признание с его стороны последовало чуть позже:
— Сколько раз я этим занимался. Завалы, засады, ночные рейды, погромы. У нас ходила шутка, что Рахетия — это разбой-аннигиляция-хаос-егеря-таможня-интервенция-январь.
— Таможня, январь? — не понял Фалайз, кое-как сопоставив остальные слова.
— Таможня лютовала очень, — с усмешкой пояснил рахетиец. — А в январь был день рождения Императора — праздник. Всех забавляло, что его требовали отмечать как некое событие.
— Поэтому ты ушёл? — не конкретизируя, уточнил дикий маг.
— Не совсем, — подумав, ответил Оулле. — Веленбергербег своим выступлением натолкнул меня на одну интересную мысль. Его все эти цветастые шары — это ведь магия, так?
— Весьма опасная, на самом деле. — Фалайз кивнул и добавил: — Я видел что будет, если такие перемешать между собой.
— Да, я тоже так подумал. Сколько всего Веленбергербег мог бы натворить. Но он поступил иначе. И преуспел! — Рахетиец замер, всеми силами пытаясь описать терзавшие его душу противоречия. — Это навело меня на мысль: всё, что мы там делали — было бессмысленно.
— Рейды, грабежи, войны и прочее? — уточнил без особого удивления дикий маг.
Оулле, не отрываясь от работы, довольно спокойно развернул свою мысль:
— Рейды приносили меньше, чем уходило на их подготовку. Лучшая армия в игре стоит дорого. Захваченные территории никто никогда не пытался удерживать. Походы проходили ради походов. Чтобы занять людей. Хоть чем-то. Мы просто причиняли неудобства. Без особой цели или смысла. Рахетия — это бессмысленное государство, существующее назло другим. — Вздрогнув, он поправился: — Существовавшее. Туда ей и дорога.
— Хорошо, что хоть ты это понял, — похвалил Фалайз.
— Ты ошибаешься, думая, что эти мысли пришли в голову только мне. Разница как раз в том, что мне они пришли довольно поздно.
— А другие что? — не понял дикий маг.
— Другие всё знали и понимали. И их это устраивало. Когда до меня это дошло — вот тогда и ушёл.
— Быть идиотами — это одно, но быть злонамеренными идиотами… — Фалайз, не договаривая, тяжело вздохнул. — Так бы мог сказать Веленбергербег.
* * *
Закончив своё выступление, Веленбергербег как обычно, не утруждаясь прощаниями, — не любил он их — исчез со сцены-помоста. Фокусник был крайне доволен собой и особенно устроенным сегодня представлением. Само по себе оно мало чем отличалось от прочих. Веленбергербег давно уже отточил своё мастерство, хотя и не видел предела совершенству. Дело было в месте и времени.
— Да, место и время самое подходящее, — сам себе пробормотал фокусник,