В то утро ему и в голову не пришло пропустить день. Просто к спортивной одежде добавился очень старый свитер. Труднее бежать от этого не стало. Слегка же повышенное количество косых, полных непонимания взглядов Оулле вообще не волновало.
Взволновало его в то утро, да ещё как, совершенно иное. Пробегая участок на стыке сразу трёх улиц, он по привычке посмотрел на билборд на другой стороне улицы. Всё это время, с самого первого забега и вплоть до сегодняшнего, там красовалась реклама пива. Немного абсурдная, глупая, несомненно вредная, но по-своему забавная. Она изображала трёх отчаянно, видимо, от безысходности дравшихся за кружку того самого пива бобров. Сбоку на них взирал лось немного, но лишь чуть-чуть осуждающе. Видимо, пиво ему не нравилось, а вот наблюдать — ещё как.
Так или иначе, сегодня рекламы уже не было. На её месте красовалась большая надпись красными буквами на серо-белом фоне: «Не давай им второй шанс!». Чуть ниже имелась другая надпись меньших размеров: «Они тебе не друзья!».
Увидев, прочитав и осознав всё это, Оулле аж встал на месте и потряс головой. Ни одна из надписей, конечно же, никуда не пропала. И даже смысла не утратила. Ему пришлось простоять там минут пять, вглядываясь в билборд, прежде чем он догадался, что происходило.
Каким-то невероятным образом социальная реклама, наклеенная, очевидно, этой ночью, успела к утру либо выцвести, либо изначально была с браком. И конечно же, она не предназначалась одну конкретному Оулле и его переживаниям. Ведь на билборде на самом деле было три фразы. Помимо двух, легкозаметных, имелась также третья, самая большая, практически белыми буквами, расположенная на белом фоне, и конечно же, с ним сливающаяся. Надпись эта состояла всего из одного слова: «Наркотики».
Не выдержав абсурдности происходящего, своей реакции и просто потому, что ему так захотелось, Оулле вдруг расхохотался в полный голос.
* * *
— Снежок, однако, — стоя по пояс в сугробе и растерянно оглядываясь, оценил Тукан. — И куда делся туман? Ещё минут пять, и я начну по нему скучать.
— Он перед тобой, — мрачно констатировала Фиона — ей снег доходил почти до груди. — И возле, и под, и ещё много где.
Ситуация вокруг них была ещё более плачевной. Это на вершине холма снег был «всего-то» по пояс рослому крестоносцу. Чем ниже и ближе к лесу, тем его становилось больше. Всю округу засыпало и замело так, что от некоторых деревьев были видны только верхушки. И всё это за одну игровую ночь.
Накануне, когда они вернулись из Нокса, никаких признаков скорых климатических изменений не было от слова «совсем». Наоборот, вроде как даже потеплело и распогодилось, что давало слабую надежду, что зима задержится ещё на недельку-две. Этого бы как раз хватило жрице для воплощения всех её замыслов.
Но зима всё же пришла, да так мощно и помпезно, что обратила всю местность, куда только дотягивался взгляд, в бесконечный, флегматично-спокойный океан снега.
— Такое вообще бывает? — удивился Фалайз. — Тут же довольно реалистичная погода…
— Ой, иди ты, а⁈ — хором шикнули на него крестоносец и жрица.
В отличие от них, дикий маг, волею своей эльфийской сущности, проваливаться под снежную толщу не спешил. Стоял прямо поверх снега он, может, и не слишком уверенно, но было понятно — в ближайшее время лыжи ему не понадобятся.
— И всё же: так не бывает!
— Как оно бывает — вот, перед тобой, — язвительно ответила Фиона и, недовольно дёрнув плечами, добавила. — Мы в фэнтезийной игре — мало ли, как здесь бывает.
— Обычно здесь бывает так, что ты задумываешься над реалистичностью реального мира, — пространно высказался Фалайз.
— Все мы персонажи какой-то истории…
Из всего Гадюкина не замело только церковь, стоявшую на самой вершине холма, к тому же слишком высокую, и обе землянки — их топили, и потому снега вокруг них было заметно меньше.
— Предлагаю написать нашей таинственной алхимичке письмо с просьбой предоставить в аренду пару кило… — Тукан оценил масштабы бедствия и исправился: — пару тонн кило той соли, которой посыпают дороги зимой. Очень невкусной, между прочим!
— Предлагаю сразу перейти к более реалистичному плану действий и вооружиться вам обоим лопатами. — Фиона улыбнулась, намекая, что это лишь первая часть распорядка грядущего дня. — Они тоже невкусные, но помогут.
— На нас собирается напасть кто-то очень сыпучий? — ехидно поинтересовался крестоносец.
— Можете это себе представлять в процессе прокапывания дорожек. Отсюда и в идеале вплоть до побережья…
После такого Фалайз с Туканом с возмущением заголосили одновременно и громко:
— Ты ничего не перепутала? — с прозрачным намёком уточнил дикий маг.
— Тут же час идти! — добавил крестоносец и повторил громче прежнего. — Идти! Нормальным таким шагом здорового человека. Копать-то дольше! И дальше.
— Я надеялась сегодня совершить ещё одну ходку, может, успели бы чего спасти, — заметила жрица, тоном голоса показывая, что не настаивала на прежнем распоряжении столько категорично, как могло показаться.
— Если оставшееся там сейчас не под снегом — оно подо льдом, — сообщил Фалайз.
— Отлично. Лёд никуда не денется…
— Знаешь такое выражение: «Жадность фраера сгубила»? — уточнил с подозрением Тукан.
— А этот твой фраер не написал случайно книжку про выживание в условиях двухметрового снега? — в тон ему, только куда более едко, уточнила Фиона. — Так или иначе, дорожки хотя бы здесь выкопать надо.
— Почему копать должны только мы вдвоём? — возмутился Фалайз и, поняв, как это звучит, добавил. — А Оулле?
— Ты его где-то видишь?
Тукан скорее для вида пару раз окликнул рахетийца по имени, после чего едко заметил:
— Хорошо замаскировался чертяка! Сразу видно — военный. Впрочем, спрятаться в таком-то снегу…
— Ну хоть ботов дай! — продолжил спорить дикий маг.
— Боты пойдут со мной — рубить дрова.
— О! — насторожился крестоносец. — Будем большой костёр разводить? Фростпанк?
— Почти угадал. Отопление, — почти что по буквам, всем видом показывая, что ей надоел этот разговор, ответила Фиона. — Или ты думаешь, это вот всё — на пару минут?
— Я бы надеялся на это…
— Что там такое⁈
Фалайз заметил что-то неладное первым, о чём и возвестил. Оно собиралось на юге, в районе пресловутых болот, и больше всего напоминало очень низкую, зарождающуюся прямо на глазах грозу.