— Сейчас будет…
Что именно будет, по представлению Тукана, он рассказать не успел. На холм на огромной скорости ворвался ветер. Причём не абы какой, а ВЕТЕР. Если он всего лишь сбивал с ног, вдавливая в снег, — это было пощадой. Ту же Фиону, не нырни она в сугроб, скорее всего, унесло бы в далёкие края.
Имелась у ВЕТРА и ещё одна необычная особенность: он был обжигающе горячим. Как будто кто-то открыл большущую, раскаленную до красна доменную печь и начал выдувать из неё воздух. И не наблюдалось ровным счётом никаких признаков того, что жар собирался ослабнуть в ближайшие секунды.
Именно поэтому метели как таковой не случилось. Снег таял и следом сразу же испарялся быстрее, чем успевал подняться в воздух. Зато очень быстро начался ураган из пара, пыли, мелкого и не очень мелкого мусора, а также крайне растерянных животных. Вскоре к ним добавилась и крайне озадаченная, только-только зашедшая в игру Калита, успевшая перед взлётом лишь растерянно выругаться.
— Ох и не повезло Гингеме, — вжимаясь в землю (снег уже почти исчез), пробормотал Тукан. — Двадцать минут, и она будет умолять о домике на голову.
Постепенно, по мере полного исчезновения снега, раскалённый ветер затих, хотя температура воздуха к прежней — околонулевой — не вернулась. Концом представления это не стало. Всё вокруг — на холме, возле него и в окружающих лесах, хоть как-то способное зеленеть и цвести — принялось этим самым заниматься. Причём с умопомрачительной скоростью, словно на каком-то сильно ускоренном видео из теплицы.
Не прошло и пары минут, как Фалайз, Тукан, Фиона и упавший рядом с ними нетопырь, через некоторое время трансформировавшийся обратно в слегка подгорелую Калиту, стояли на залитом зеленью, цветущем весенними травами холме. Аналогичные изменения весеннего рода претерпели и леса вокруг, но не все и не целиком. На юге, откуда пришла магия, расцвело всё, даже с некоторым перебором. На западе и востоке соотношение получилось примерно пятьдесят на пятьдесят. А вот на севере внезапной весны как будто бы и не случилось — лишь снег подтаял, вернув ту обстановку, что стояла там накануне.
— Я думал, эту долину назвали Вечнозелёной из-за сосен и ёлок, — заметил осевшим от удивления голосом Фалайз.
— Я думал, эту долину так назвал кто-то, страдающий смертельной формой банальности, — вторил ему Тукан. — Но да, предварительно он насмотрелся на здешние ёлки.
— Нужно понять, будет ли это происходить снова, — голосом не, терпящим отлагательств и отсрочек, потребовала Фиона с возмущением человека, уже успевшего распланировать первую неделю зимы. — Не хватало ещё, чтобы это повторялось каждый день. Или чаще…
Прежде чем вслух была высказана в общем-то очевидная идея экспедиции на местные болота, с целью разобраться что там происходит и зачем, Калита, указав на небо, заявила:
— Очень плохая идея.
Все синхронно задрали голову и без каких-либо обсуждений или споров пришли к аналогичному выводу. Чтобы сейчас ни произошло в Вечнозеленой долине, какую бы оно ни имело природу и происхождение, данное явление не меняло коренным образом законы погоды. Растаявшая и испарившаяся вода никуда не исчезла. В данный момент она, сбившись в чрезвычайно плотные, низкие, практически угольно-чёрные облака, висела над долиной, готовясь вот-вот на неё обрушиться водопадом и грозой — спасибо перепаду температур.
— Начинаю понимать, почему здесь никто не живёт. — Тукан вздохнул и, толкнув Фалайза, возвестил: — Вперёд, отечество требует дренажных каналов. Или отечество будет смыто с карты.
* * *
По итогу к строительству водоотводных каналов было подключено всё население Гадюкина без исключений. Даже зашедший в игру Горчер, желавший всего лишь выяснить что тут происходит, оказался мобилизован на борьбу с надвигающейся стихией.
— Но я только хотел спросить… — успел промямлить он и только.
— Копать отсюда и вниз, на всю глубину лопаты, — напутствовал Горчера заделавшийся прорабом Тукан, дружески похлопывая его по спине.
— Но у меня нет лопаты! — возмутился торговец.
— Зачем тебе лопата, ты что, не патриот? — Убедившись, что это предположение верно, крестоносец махнул рукой. — Тогда иди к Оулле — будешь помогать ему набирать землю в мешки.
— Но у меня нет мешков. — Подумав, Горчер добавил: — И земли.
— Что у тебя вообще есть?
Глаза торговца панически забегали — это он обычно спрашивал у других, что кому надо, а не наоборот. Хороший уличный делец не рассказывал о своём товаре — пустая трата времени. Покупатель и так знал, что ему требовалось, иногда во всех деталях и подробностях. Об этом и надо расспрашивать, одновременно прикидывая где, за сколько, в какой срок удастся достать требуемое и стоит ли мероприятие усилий.
— У меня есть… э-э-э, вопросы? — неуверенно предположил Горчер.
— У матросов нет вопросов! — сказал как отрезал Тукан.
— Но я не…
— Если ты будешь и дальше так стоять — очень скоро им станешь. Подводником.
Судя по отсутствию ветра и молниям то тут, то там, счёт времени до начала ливня с грозой шёл на минуты. При этом главную проблему представляли из себя землянки. Их строили с расчётом на зиму или, во всяком случае, на холодное время года, когда осадки есть, но не в таком количестве, чтобы представлять серьёзную угрозу затопления.
Поэтому землянки окружили водоотводными канавами и укрепили мешками с землей. Не забыли и про крыши: из-за отсутствия времени на капитальное строительство их просто закидали ещё несколькими слоями веток.
— А почему Петлович выглядит как сутенёр? — спросил Фалайз.
Он помогал то тут, то там, и потому безостановочно бегал по всему холму. В этой суете имелась даже какая-никакая система. Хотя, конечно, больше всего в ней было чистой, отборной, бессмысленной суеты.
Фиона удивлённо вскинула голову, отвлекаясь от мешков с песком. Староста и вправду был одет непривычно. Помимо замылившей глаз, старой мешковатой одежды он напялил тулуп. Очень странный тулуп. Помимо того факта, что его определённо шили в темноте, самой примитивной вариацией на тему нитки и иголки, дрожащей рукой, выделялся также материал.
Жрица сразу догадалась, откуда это всё могло взяться. В последнее время рациону ботов позавидовали бы и короли. И то не все. Столько дичи мог себе позволить есть каждый день далеко не всякий монарх. Разумеется, от неё оставались разные несъедобные «запчасти» — копыта, когти, перья