По некоторым сведениям, Нансен говорил в связи с этим событием Амундсену:
– Русский полярник Брусилов вышел на судне из Архангельска с целью достичь Северного полюса, но я думаю, что он туда не доберется. Он плохо подготовил экспедицию, и она обречена на неудачу.
Брусилов не планировал достичь Северного полюса – неизвестно, откуда это взял Нансен, видимо, из ревности, – но в отношении плохой подготовки он оказался отчасти прав, особенно с точки зрения продовольствия. (Вспомним эти трудности у капитана Татаринова.) Надо объективно и с уважением признать, что все норвежские экспедиции, не в пример многим нашим, оснащались очень хорошо, первоклассно, на добротной экономической основе.
Но что касается судна, оно было выбрано Брусиловым безошибочно.
«Святая Анна» – паровая шхуна, изящная красавица с внутренней отделкой наподобие богатой прогулочной яхты – была тем не менее построена англичанами для плавания во льдах и несла исправно свою нелегкую службу. За годы северных навигаций она не раз меняла свое имя (что, кстати, не добрая у моряков примета) и даже в одно время называлась «Пандорою». Вот это как-то загадочно. Ведь по мифологии – немного припомним – Пандора была первой женщиной, «обликом подобной богине», созданной Гефестом как орудие отмщения за похищенный с неба огонь. Пандора дословно – всем одаренная. Оно так и было: одарена красотой, коварством, лживостью, любопытством, красноречием. Словом, как заметил бы иной женоненавистник, типичная женщина во всех ее многогранных проявлениях, дурных и не очень. Вот она и отличилась. Об этом все знают: вскрыла по женскому любопытству сосуд или ящик, который подарил ее мужу Зевс (видимо, не без умысла) и в котором содержались все людские пороки и беды человечества, выпустив их на волю. Испугавшись того, что натворила, Пандора захлопнула крышку, но было уже поздно – осталась в ящике одна только надежда, да и та под замком.
Г.Л. Брусилов. Около 1912 г.
И вот странно – в истории мореплавания много встречается судов и кораблей, носивших имя этой роковой женщины. Отчего же так?
Ну, положим, можно понять, когда «Пандорою» называют военное судно – отмщение кому-то за когда-то проигранное морское сражение. А научное судно с таким именем? Оно что, олицетворяет любознательность исследователей? В Южных морях, тоже помнится, плавало спасательное судно «Пандора». Это как понять? Последняя надежда?
Мы склонны здесь объяснить это имя дословным переводом – всем одаренная. Словом, шхуна красива, быстроходна, послушна, прочна и надежна.
Так или иначе, но бывшая шхуна «Пандора» в конце концов оказалась российским судном «Святая Анна» и вышла в море, чтобы опять-таки пройти из Атлантического океана в Тихий северным краем России.
В сентябре «Святая Анна» пробилась в Карское море через непреодолимые льды, а в октябре ее безнадежно затерло возле западного берега Ямала. Начался ледовый дрейф и трудная зимовка.
Холод, промозглая сырость в помещениях, тяжесть в душе и страх неизвестности. Неизбежная жестокая цинга, как правило, следствие некачественного питания. Болели практически все, пришлось даже сократить вахты до двухчасовых. Тяжелее всех болеет командир шхуны Г. Брусилов. «Ходить и двигаться совсем не могу… Часто заговариваюсь… Команда опасается, что я вовсе не встану… Сделали список (копии) всех документов, хранящихся у меня».
Все время за больными самоотверженно ухаживает Ерминия Жданко, исполнявшая на борту обязанности врача. Как она попала на шхуну, нам неизвестно, но участие ее спасло экипаж. «Наша барышня», ласково и благодарно называли ее матросы.
Но весна все-таки наступила, отступила все-таки полярная ночь. Началась охота и рыбная ловля. Свежее мясо пошло больным на пользу: полярники считают его лучшим средством от цинги. За один весенний месяц экипаж добыл 25 медведей. Жарили медвежатину, коптили впрок колбасы и селедок. Стали выздоравливать и крепнуть. Надежда, бывшая зимою под замком, вырвалась и весело порхала над шхуной.
А шхуна все еще в ледовом плену, уже севернее 78‐й параллели. Экипаж делал все, чтобы ее освободить – лед взрывали, пилили, вырубали канал, по которому продвигались на два-три десятка метров… Бесполезно. Запись в вахтенном журнале от 18 августа: «Сегодня потеряли надежду на освобождение и начали готовиться ко второй зимовке».
С продовольствием было плохо, угля для машины и отопления оставалось критически мало, закончился керосин для освещения. Износилась одежда и обувь. Безнадежное уныние охватило экипаж.
Брусилов приказал для экономии тепла всему экипажу перебраться в кормовую каюту, наглухо закрыть палубные люки и засыпать их снегом, собрать весь горючий материал. Разобрать на топливо переборки. Пошить одежду из запасной парусины и обувь из тюленьих шкур. Для освещения приспособили плошки с тюленьим и медвежьим жиром.
Штурман Валериан Альбанов. Роковые разногласия
И все бы ничего, но между командиром Георгием Брусиловым и штурманом Валерианом Альбановым (1881–1919) начались серьезные разногласия, доходившие до ссор. Такое на судне недопустимо. В конце концов по личной просьбе штурмана он был отставлен капитаном от исполнения своих обязанностей. А через некоторое время испросил разрешения построить каяки и нарты с тем, чтобы, покинув шхуну, отправиться на землю пешим ходом. Брусилов не возражал, понимая, что оставшегося продовольствия на весь экипаж для долгой зимовки недостаточно.
Вместе с Альбановым «Святую Анну» оставили тринадцать матросов. Однако через три дня, испробовав все «прелести» пешей ходьбы через полыньи, ропаки и торосы, трое матросов вернулись на шхуну.
83° с.ш. На борту «Святой Анны» остались тринадцать человек. В темноте и холоде небольшой каюты. Чуть дрожит красноватое пятно жировой «коптилки». Всюду по бортам и подволоку лед и иней. Сырость неистребимая. Духота. Краска с обшивки отстает и висит лохмотьями. Изможденные люди. Тоска и безнадежность…
Судьба судна и участь его экипажа навсегда остались неизвестными. Скорее всего, шхуна была раздавлена льдами и затонула.
Север беспощаден.
В.И. Альбанов
Альбанов упорно шел к Земле Франца-Иосифа. Почти четыре месяца. Что довелось пережить ему и его спутникам на этом страшном пути, описать невозможно. Любые, самые точные и горячие слова будут лишь слабым отблеском тех тяжелых испытаний, которые выпали на долю одиннадцати русских моряков. И ведь они не просто шли по льдам и снегам, они тянули и толкали груженые нарты, возле которых падали в полнейшем измождении, не имея сил подняться. Альбанов порой был вынужден поднимать матросов