Свет от лампы в его руках отбрасывает причудливые тени на каменные стены, превращая знакомое лицо помощника в жуткую маску. Или может, это мой страх искажает реальность?
— Я видел Элену до родов, – его голос звучит непривычно жёстко. — Вы ведёте себя иначе. Другая походка, манеры. Сперва я списывал это на последствия рождения ребёнка, но контраст слишком резкий. Тем более ваши навыки управления постоялым двором. Элена не знала и не умела ничего подобного.
Истерический смешок вырывается из груди. Надо же, меня выдали такие мелочи! А я-то думала, что хорошо играю роль аристократки этого мира. У Элены же должно было быть какое-то образование? Кристард не взял бы первую попавшуюся оборванку с улицы.
— И что теперь? — шепчу я, гладя малыша по спинке. Он всё ещё мирно спит, не подозревая, что его мама — самозванка из другого мира.
— Значит, признаёте, что вы не настоящая Элена? — Рам хмурится, делая шаг ближе. — Вы одна из тех женщин, которым помогла Рильда? Изменили внешность, чтобы...
— Нет! — слова вырываются прежде, чем я успеваю их остановить. — Всё гораздо сложнее. Я... даже не из этого мира.
Тишина, повисшая в подвале, оглушает. На миг мне даже кажется, что я оглохла, но потом обострившийся до звона слух начинает улавливать стук собственного сердца и дыхания. От этого делается ещё страшнее.
Красивое лицо Рама вытягивается, кажется, он ожидал услышать что угодно, но не это.
И только сейчас до меня доходит, что я сделала. Он же имел в виду другое… Винтер предупреждал, что нельзя об этом говорить…
О боги, я только что сама во всём призналась!
— Что? — Рам отшатывается, едва не уронив лампу. — Не из этого... что?
Его растерянность настолько очевидна, что я вдруг понимаю: он точно думал совсем о другом. Рам считал меня просто самозванкой, использовавшей магию изменения внешности. А я только что выложила ему правду, которая куда страшнее.
Боюсь, если я просто скажу, что пошутила, это только укрепит его подозрения.
Вот же ж!
— Я из другого мира, — слова теперь приходится буквально проталкивать сквозь горло. — У нас нет магии, драконов и... всего этого. Я просто очнулась в теле Элены, посреди леса. На руках ребёнок, вокруг холод и волки. Вышла к дороге, меня подобрали Таша и Мари. И теперь я здесь.
— Стойте! — Рам поднимает руку, останавливая мой поток признаний. Его лицо бледнеет с каждым словом. — Вы хотите сказать... действительно... о боги!
Он тяжело опирается о стол, заставленный странными приборами. Лампа в его руке дрожит, отчего тени на стенах начинают исполнять какой-то безумный танец.
— Я думал, вы просто... просто использовали магию внешности, — бормочет он. — Одна из тех женщин, которые искали убежища. Но это... это…
— Безумие?
— Именно.
— Я тоже так думаю с момента как оказалась здесь, — соглашаюсь я.
Некоторое время мы молчим.
— Вы помните что-то? — спрашивает Рам.
— Из жизни Элены? Нет, — опускаю голову. — Но у меня есть некоторые теории, что, возможно, вы не зря подозревали меня. У Элены были какие-то договорённости с Рильдой, но детали я узнать просто не успела. Вы понимаете почему.
— Опасно, — его взгляд становится острым как бритва. — Если кто-то узнает... Ларианы очень внимательно изучают подобные прецеденты... вас могут счесть одержимой.
Холод пробегает по спине. В голове проносятся картины средневековых казней из учебников истории моего мира. Чёрт их знает, как они тут поступают с такими, как я. Ладно в психушку сдадут, а если на опыты? Или вообще на костре сожгут?
Малыш, словно чувствуя моё состояние, начинает хныкать.
— Пожалуйста, — голос дрожит. — Я же не сделала ничего плохого. И не собираюсь делать. Я не хотела этого, но теперь... это моя жизнь. Единственная. Если есть возможность вернуться, я только за, но… Я не знаю как. И почему я оказалась здесь.
Рам долго смотрит на меня, и я вижу, как в его глазах борются долг и человечность. Наконец, он тяжело вздыхает:
— Я должен об этом подумать. Это... слишком серьёзно.
— Вы расскажете Кристарду? — от этого вопроса зависит всё моё будущее.
— Должен. Хотя не стоит. Не знаю, — он качает головой и сжимает пальцами виски. — Правда, не знаю, как всё это объяснить. Слишком сложно. Мне нужно время.
Киваю, чувствуя, как по щекам катятся горячие слёзы. Уже что-то. Это лучше, чем немедленное разоблачение.
Боже, я почти слышу, как обрадуется Майгара. Вот кто точно будет рад моей потенциальной казни и будет на ней настаивать.
— Нам нужно возвращаться, — говорит Рам после долгой паузы. — Скоро обед, и ваше отсутствие заметят. К тому же ребёнку небезопасно здесь, в холоде и сырости.
Я киваю. Никогда прежде моя жизнь не была настолько неоднозначной и запутанной. Теперь я даже примерно не представляю, что меня ждёт. Кристарда нет, и я не могу понять, чего хочу больше — чтобы он поскорее вернулся или задержался. С одной стороны можно успеть узнать побольше об опасности моего разоблачения и, возможно, придумать, как выкрутиться. С другой — ожидание возможного наказания может свести с ума.
Отлепляюсь от стены, не слишком доверяя дрожащим ногам и прижимаю к себе малыша. Пока он со мной, пока я могу чувствовать его тёплое дыхание на своей шее, у меня есть силы двигаться дальше.
— Спасибо, — шепчу я, выходя из странной комнаты.
— За что? — его голос звучит устало.
— За то, что выслушал. За то, что не закричал сразу «ведьма» или ещё что.
Он ничего не отвечает, но я чувствую его взгляд на своей спине, пока иду по сырому тёмному проходу и возвращаюсь в привычный мир постоялого двора. Мир, который стал домом, несмотря ни на что.
Лишь сейчас я понимаю, что моя тайна уже не только моя. Теперь она разделена на двоих, и от решения Рама зависит, станет ли она приговором или ещё одной нитью, связывающей меня с этим новым миром.